Москва преступная. От Хитровки до Черкизона

Япончика Корольков уважал. И не только за удаль и энергичный норов, но и за четкое выполнение воровских законов. Япончик не имел никаких связей с государством — не состоял в комсомоле, официально не работал, почти не имел документов, не считая фальшивых. Это ценилось как высшая доблесть. Но и этим, конечно, не исчерпывались заслуги Японца перед бандой Монгола.

«Япончик всегда был болен воровской идеей. Он с 14 лет воровал, нигде не работал и, даже имея на кармане 100 000–200 000 наличными, всегда шёл на любое дело. Даже в том случае, если был большой риск, а навар оказывался минимальным. Делает это он ради своего воровского авторитета», — вспоминает один из ветеранов московской милиции.

Оперативники пытались поймать вора с поличным при вымогательстве. Приманкой был москвич Михаил Глиоза, с которого Иваньков требовал 5000 рублей долга. По сигналу Глиозы милиционеры должны были схватить бандита, но подозреваемый приехал на место встречи на машине, приказал Михаилу сесть в салон и тут же стартовал на приличной скорости. Оперативники открыли огонь, но Япончик быстро скрылся. Позднее Глиоза вернулся к сотрудникам милиции и заявил, что никаких претензий к вымогателю больше не имеет. Несомненно, Япончик сумел с ним аргументированно договориться.

За решетку Япончик впервые угодил в 1974 году. Очевидцы вспоминают, что брали тогда Иванькова чуть ли не целым отделением милиции. Во время задержания Япончик усердно отстреливался и ловко дрался. Это дало основание прокурору обвинить его, помимо всего прочего, и в ношении оружия. Однако Япончику повезло. Усилиями адвоката — а защищать Иванькова взялся известный в то время спаситель уголовников Генрих Падва — обвинение в незаконном ношении оружия с Япончика сняли. Более того, проведенная по настоятельной просьбе адвоката психиатрическая экспертиза показала, что подследственный страдает параноидальной шизофренией. Иванькову дали всего пять лет и отправили в колонию общего режима.

Выйдя на свободу, Япончик организовал новую преступную группу. На сей раз в нее вошли спортсмены. Большую помощь в подборе кадров Иванькову оказал все тот же Квантришвили. К тому времени он отошел от криминала и занялся обучением молодежи классической борьбе. Естественно, Япончику, как старому другу, Отари поставлял самых талантливых своих учеников.

В 1981 году Иваньков снова сел. На сей раз на 14 лет. Иванькову инкриминировали участие как минимум в десяти грабежах и вымогательствах. Отчаянные попытки Падвы спасти своего подзащитного не возымели на суд ровным счетом никакого действия. В тюрьме Иваньков не отличался кротким нравом, частенько посещал штрафной изолятор, а потом и вовсе поднял бунт. В результате Япончика перевели в самую глухую российскую «зону» — Туланскую, что в 700 верстах от города Иркутска. Еще в Бутырской тюрьме, Япончика «короновали» — то есть приняли в ряды «воров в законе». Теперь он мог претендовать и на титул короля преступного мира.

Впрочем, отмотать свой срок «от звонка до звонка» Япончику не довелось. За него вступились Святослав Федоров и Александр Розенбаум, написавшие письма Горбачеву и Ельцину. Говорят, что не обошлось и без вмешательства Иосифа Кобзона, хотя сам певец упорно отрицал свою причастность к «делу Иванькова». Как бы там ни было, в феврале 1991 года Вячеслава Иванькова досрочно освободили, и он с головой окунулся в криминальную жизнь столицы.

А дел к тому времени в Москве накопилось немало. Паралич власти привел к резкому всплеску преступности. В столицу косяком потянулся всякий сброд со всех концов Советского Союза. Требовались решительные меры, чтобы навести порядок в криминальном мире столицы и отбить охоту беспредельничать. По слухам, первое, что сделал Япончик, оказавшись на свободе, это провел серию консультаций с лидерами славянских преступных группировок на предмет вытеснения из Белокаменной всякой иноземной швали. По настоянию Япончика, борьбу с кавказцами возглавил бандит по прозвищу Роспись, который был немедленно коронован.

При непосредственном участии Иванькова были сформированы Подольская, Балашихинская и ряд других преступных группировок. Эти ОПГ возникли именно как противовес кавказским криминальным кланам. В Подмосковье борьбу с кавказцами возглавил Фрол Балашихинский, в то время очень популярный преступный авторитет. За короткий срок Япончик и Фрол сумели изрядно надавать по зубам зарвавшимся инородцам: потери кавказских преступных кланов исчислялись сотнями убитых бойцов.

Однако развернуться на полную катушку славянам не дали. Сначала в одной из разборок погиб Фрол Балашихинский, один из самых несгибаемых борцов с кавказцами. А затем тучи начали сгущаться и над Япончиком. Почувствовав, что за ним началась охота, Иваньков был вынужден покинуть Россию. Сначала он нелегально выехал в Германию, а затем перебрался в США, где некоторое время жил под псевдонимом.