Москва разгульная

Как показало время, сам Маяковский в конце концов также запутался в собственной жизни и повторил печальную судьбу Есенина. Поэт свёл счеты с жизнью 14 апреля 1930 года в коммунальной квартире № 12 дома № 3 по Лубянскому проезду, где у поэта была своя комната. Этому событию предшествовали душевные переживания поэта на фоне усиливающейся критики его творчества и возрастающая депрессия. В прощальной записке он просил никого не винить в случившемся и не сплетничать по поводу его смерти.

Очень похожую предсмертную записку, с просьбой никого не винить в случившемся, оставила и Лиля Брик, любовь к которой Маяковский пронес через всю свою жизнь. Жизнь Лилии Юрьевны всегда была весёлой, сытой и полной захватывающих интриг. Она очаровывала людей и превосходно манипулировала ими. Нарком просвещения Луначарский называл ее «злым гением Маяковского».

Лиля Брик покончила с собой на 88-м году жизни на даче в Переделкино. Она плохо себя чувствовала, сломала шейку бедра и была вынуждена все время находиться в постели. Вынужденное бездействие стало настоящей пыткой, и она приняла решение уйти из жизни, приняв смертельную дозу снотворного. Тело Лили Брик кремировали в том же самом крематории, где огню был предан Владимир Маяковский, затем, согласно завещанию покойной, её прах был развеян в поле неподалеку от старинного Звенигорода.

С введением НЭПа и первых номенклатурных привилегий стали стреляться романтически настроенные большевики, убежденные, что революцию продали и предали; с отменой НЭПа начали вешаться «совбуры»; резко возросло количество бытовых самоубийств – убивали себя безработные, травились экзальтированные девицы, уходили из жизни и по политическим мотивам. Так, комсомолец-энтузиаст поэт Николай Дементьев не выдержал столкновения своих благородных убеждений с грубой реальностью. Поэт выбросился из окна, не желая становиться доносчиком.

Член московского горкома комсомола, литератор Виктор Дмитриев успел написать несколько повестей и рассказов, а в том числе роман «Дружба». Вскоре молодой писатель был разоблачен бдительными товарищами по РАППу (российской ассоциации пролетарских писателей), которые усмотрели в его произведениях крамолу и подвергли травле. Молодой литератор покончил с собой в 1930 году после того, как его признали «идеологически чуждым» элементом.

Из записных книжек писателя известно, что Дмитриев совершил не просто самоубийство, а – двойное самоубийство с своей возлюбленной – молодой писательницей Ольгой Ляшко. Согласно договоренности, он застрелил сначала ее, а потом себя. По словам современников, драма была не только политическая, но и любовная. Трагедия произошла в Доме крестьянина (здание, в котором до революции находился знаменитый ресторан «Эрмитаж») на Трубной площади, где Дмитриев и Ляшко сняли номер. Было возбуждено уголовное дело, но делу хода не дали хода, так как причиной трагедии был А. Фадеев, один из руководителей РАППа.

Трижды пытался покончить жизнь самоубийством несправедливо забытый сегодня писатель Андрей Соболь, который в начале 20-х годов был очень популярен. Ничуть не меньше, чем Блок или Есенин. НЭП Соболь воспринял очень болезненно. Единственные книги, которые он читал в это время, были книги Пушкина. Они помогли ему выжить. Писатель всегда считал, что поэт в ответе за свою страну, ее настоящее и будущее, поэтому стал писать совсем другие книги. Например, роман «Салон-вагон», где бывший революционер видит, как революция превращается в кровавое месиво. Естественно, роман был объявлен враждебным и идеологически вредным. Раздавленный критикой 38-летний писатель 7 июня 1926 года стреляет себе в живот из револьвера перед памятником А.С. Пушкину на Тверском бульваре.

И дата, и место, и даже характер самого смертельного ранения были выбраны А. Соболем не случайно. Возле памятника великому поэту, через день после дня рождения Пушкина, которое вся страна отметила 6 июня, через год после «цифры 37», на которую Пушкин «подгадал» себе дуэль. Как писал врач-хирург Дмитрий Панфилов в статье «Пушкинская рана», посвященной этому самоубийству, «Андрей Соболь выстрелил себе в живот из револьвера. Не в висок или в сердце, как обычно кончали самоубийцы, чтобы смерть наступила сразу. А в живот. Ниже и правее пупка. Точка Мак-Бурнея, куда был ранен Пушкин во время роковой дуэли».

По свидетельствам биографов писателя, отношение к Пушкину у Андрея Соболя, «отмеченного перстом писательского рока», всегда было особое. Бывший политкаторжанин, он бережно прятал под обтрепанным халатом каторжника томик любимого поэта. Пушкин для него всегда был той тонкой ниточкой, которая связывала его не только с прошедшим, но и вела в будущее.