Москва – Сатурн

– Вы же не хотите сказать, что Свете нужно стать разведчицей и диверсанткой, и кроме неё это некому сделать? – с надеждой спросил отец.

– Боюсь, именно это я и вынужден сказать, – негромко сказал капитан.

– Не расстраивайся, Антон, – сказала я, положив руку на плечо друга. – У тебя ещё будет возможность совершить подвиг.

– И не одна, – добавил Юра.

Глава двенадцатая. Лазутчица

Сначала мне показалось, что я застряла. Гардемарины подняли меня к потолку, я аккуратно залезла в трубу, мне даже удалось продвинуться метра на полтора вперёд. А потом я оказалась зажата со всех сторон, без возможности даже пошевелиться. Я не могла ползти ни вперёд, ни назад. Пот выступил на лбу, и сердце ускоренно застучало в приступе лёгкой паники. К сожалению, мы заранее договорились, что я не буду пытаться звать кого-то, будучи в трубе, так как меня запросто могут услышать наши тюремщики. А что они в таком случае сделают – непонятно. Но и из автоматов вполне могут пальнуть, с этих солдафонов станется. Так что я постаралась взять себя в руки, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Мышцы рук и ног противно дрожали, и я начала бояться, как бы их на нервной почве не свело судорогой. Я стала осторожно напрягать и расслаблять их, одну за другой, как когда-то учили на физкультуре. А когда почувствовала, что они снова стали слушаться – начала снова сокращать их, на ногах и на руках, только очень медленно, и одновременно стараться продвинуться хоть на миллиметр вперёд. В какой-то момент я стала напоминать себе тугой жгут мышц, стала меньше в объёме.

Это помогло: я смогла снова слегка оттолкнуться ногами, помочь себе руками и продвинуться по трубе чуть дальше. К сожалению, труба шла не сразу к коридору, а в соседнюю каюту. Наверное, она напоминает обод колеса, по которому я сейчас ползу. Но где-то же должны быть и спицы, ведущие к центру! Надо ли говорить, что изнутри труба выглядела и пахла отвратительно – наросшая на стенках пыль и грязь производила самое отталкивающее впечатление. Я изо всех сил старалась не чихнуть, так как это было бы слышно, должно быть, по всему кораблю. Кроме того, раз чихнув, я бы уже, должно быть, не смогла остановиться.

Через много часов, как мне показалось, я доползла до нового слухового окна – точнее, до новой воздухозаборной решётки. Немножко расчистив её руками от грязи, я посмотрела в каюту, бывшую сейчас прямо подо мной. В ней было темно, лишь время от времени мелькал тусклый маячок противопожарной системы. Я смогла различить в его неровном свете лишь какие-то ящики, что стояли друг на друге почти до самого потолка. Склад, всё понятно. Интересно, что в ящиках – наверняка что-то взрывоопасное! К сожалению, мне нужно было ползти дальше.

Ещё через пару часов, как мне опять же показалось, я доползла до следующей воздухозаборной решётки над следующей неосвещённой каютой и тут, наконец, увидела развилку. Тёмное ответвление такой же ширины, как и радиальная труба, уходило куда-то к центру катера. Огромных трудов стоило мне развернуться в этой тесноте и дальше ползти уже в нужном направлении.

Следующее «слуховое» окно встретилось лишь через несколько метров и вело в коридор. Я очень долго возилась с решёткой, прежде чем мне удалось подцепить её за край и вытащить в трубу. Теперь подо мною было ещё почти два метра открытого пространства. И задача не расшибиться при падении, не подвернуть ногу и не издать шума. Я проползла по трубе ещё немного, чтобы мои ноги оказались аккурат над окошком. Потом начала аккуратно спускать их вниз, одновременно подтягивая тело назад. Вскоре я уже по пояс свешивалась над палубой, держась за края слухового окна и надеясь, что никому не придёт в голову идея именно в этот момент воспользоваться коридором. Края были довольно острые и больно впивались в кожу, но я всё никак не могла решиться отпустить их и прыгнуть.

Наконец, я резко разжала пальцы и полетела вниз. Пол ударил по ступням значительно сильнее, чем я рассчитывала. Я не удержалась на ногах и упала на бок, тихонько вскрикнув от боли. Так всегда бывает – ушибёшься, сначала кажется, больно, потом вроде сразу легче. Но через несколько секунд вдруг накрывает ещё сильнее. Так и в этот раз – не успела я подняться с пола, как резкая боль пронзила лодыжку. Только этого не хватало! Я осторожно встала, прислонилась к стене коридора, стараясь не опираться на ушибленную ногу. Прислушалась: вроде бы все пока тихо. Теперь надо сориентироваться, только повнимательнее. Когда я ползла по трубе, то думала, что сначала сама тихонько и незаметно обследую корабль. Выясню, кто, где, в каком количестве. А уж потом выпушу своих.