Москва - столица

Когда обстоятельства вынуждают отказаться от просуществовавшего больше десяти лет магазина, Елена Николаевна приобретает старый известный журнал «Детское чтение». Вместе Тихомировы подбирают состав сотрудников, увеличивают объем журнала, начинают выпускать при нем «Педагогический листок», отдельную «Библиотеку „Детского чтения"» и «Учительскую библиотеку». Адрес супругов — Большая Молчановка, дом 18 — становится педагогическим центром не только старой столицы, но и всей России. Сюда пишут из самых дальних уголков, приезжают за советами и помощью. Само собой разумеется, что Дмитрий Иванович становится гласным Московской городской думы, работает в комиссии по школьным вопросам, поскольку знаком с положением и нуждами едва ли не каждой городской школы.

Мир денег и мир расчета для Тихомировых не существует. Огромная каждодневная работа не приносит им сколько-нибудь значительного состояния, да они и не стремятся к нему — лишь бы хватило средств на новые издания и замыслы. Признание? Оно приходит, но от народа, от русского общества — не государства и властей. Тихомиров получает Золотые медали от московской и петербургской общественности — от Комитета грамотности. Золотую медаль ему приносит Всемирная Парижская выставка 1900 г. О его труде и методах пишут специальные французские и американские журналы. Принципы Тихомирова входят в общеобразовательную систему Соединенных Штатов и по сей день. О Дмитрии Ивановиче и его «беспримерных трудах» помещает большую статью известная и лучшая русская энциклопедия издательства Брокгауза и Ефрона. В Большой же Советской Энциклопедии о замечательном педагоге не было сказано ни слова.

«Пусть трудом будет радостен его трудовой путь, — писал о Тихомирове юбилейный сборник. — Лучшая слава — это память потомства. Кто может быть другом детей и юношей и кто был им, того вспомнят юные потомки и через десятки лет».

Десятки лет забвения прошли. Может, наконец-то наступило время благодарной памяти в отношении двух удивительных людей, прошедших, крепко держась за руки, через такую долгую и плодотворную жизнь?

Остается добавить, что юбилейный сборник Тихомировых был выпущен семью типографиями, цинкографиями и переплетными заведениями Москвы бесплатно. Чистый же доход от него предназначался на образование осиротевших детей народных учителей. Дмитрий Иванович и Елена Николаевна до конца остались верными себе — сельский попович и внучка одного из самых знаменитых княжеских родов.

ГОСПОЖА МАГИСТР

Вот и все... Она не плакала. Не теряла сознания. Не откликалась на чьи-то тревожно шепчущие голоса. Смотрела — чтобы запомнить, чтобы вместе пережить последние отпущенные жизнью мгновения. Большие руки на сбившихся простынях. Смятая подушка. Лицо... Иван Гаврилович. Ваня. Ее Ванечка...

Больше чем муж. Больше чем отец единственной дочери. Почти отец для нее самой — по заботливости, внимательности, умению понять, поддержать, чего-то не заметить, с чем-то вопреки самому себе согласиться, раз ей могло быть лучше. Она вдруг поняла — это он учил ее жить, и так, что наука не была в тягость. Тринадцать лет разницы в возрасте шли только на пользу. Доброта — нет, куда важнее: справедливость. Спокойная. Во всех мелочах выверенная. Сколько раз он повторял: «Русский характер? Это исконная, подспудная и не знающая сделок с совестью тяга к справедливости».

Вот и теперь он обратился к высшей справедливости: жить ему или уйти. Тяжелая болезнь сердца была понятна у боевого генерала. Врачи с ней боролись, могли помочь. Но Иван Гаврилович не захотел. Она еще прочтет строки прощального письма, затаившегося в ящике ночного столика: «Дорогой друг мой, Соничка. Я — христианин по таинству Святого Крещения и офицер по слову присяги... То, что происходит в России, не совместимо ни с одним из моих обязательств. Покинуть Россию не могу и не хочу. Пусть все решат высшие силы...»

О решении мужа она догадывалась: во время очередного приступа он не позвал ни ее, ни врача. Лекарство не было вовремя принято. Развязка наступила стремительно и бесповоротно. Старый полковой врач отвел глаза: «Генерал — мужественный человек...» Было Вербное воскресенье 1918 г. В родных Ливнах, куда генерал приехал в короткий отпуск из Главного штаба, наступала весна, и на городском кладбище, где гремел военный оркестр, подсохший песок тучами поднимался в порывах теплого ветра. Ивана Гавриловича Матвеева хоронили со всеми воинскими почестями, как «красного генерала», — сообщала местная газета «Пахарь». Несмотря на Страстную неделю, у могилы собрался почти весь город. И генерал, и его не проронившая ни единого слова молодая вдова были «своими», из тех, кого в Ливнах знали во многих поколениях.