Москва - столица

Вплоть до Великой Отечественной войны приход весны в Замоскворечье отмечался тем, что люки и окна подвалов всех домов наглухо закрывались тщательно подогнанными деревянными, обитыми по краям мешковиной щитами, края которых заливались горячей смолой. Очевидцы рассказывают, как в последние два наводнения вода достигала на Пятницкой улице Климентовского переулка. Подвалы и нижние этажи раскрывались только по окончании ледохода, причем москвичи хорошо знали, в какой последовательности проходил лед из различных подмосковных местностей и непременно выходили на мосты подсмотреть на зрелище ледохода. Былая опасность «большой воды» была устранена только созданием системы водохранилищ, связанных с каналом Москва-Волга.

Гораздо дольше продолжали представлять опасность Неглинная и Яуза. Достаточно сказать, что сравнительно недавно — в 1965 г. перекресток Неглинной улицы и Рахмановского переулка превратился в настоящее озеро, а общая площадь затопления достигла 25 га. Что ж, не случайно летописец отмечал, что стоит Москва у устья Неглинной, выше реки Аузы — Яузы.

ГОД 1937-й. СОВПАДЕНИЯ

25—29 мая 1937 г. — обсуждение в труппе Театра В.Э. Мейерхольда материалов пленума ЦК ВКП(б), ставшее началом прямого наступления на режиссера. Сентябрь — открытие выставки «Индустрия социализма». Точно между ними, в середине июля, — гигантская пропагандистская кампания III рейха, которая должна была ознаменовать «исторический поворот в путях немецкого изобразительного искусства», утверждение «народно-социалистического реализма» на обломках произведений всех «инакомыслящих», «возрождение прастарого народного искусства».

Наверняка было множество других изданий и книг, но в семье почему-то завалялся «Настольный календарь 1938 года» Соцэкгиза со статьей «Советское изобразительное искусство в 1937 году»: «Осваивая богатейшее культурное наследие прошлого, учась у великих мастеров живописи, советские художники в 1937 г. показали свой значительный рост. Общий расцвет советского реалистического искусства особенно убедительно продемонстрировала организованная по инициативе товарища Орджоникидзе выставка «Индустрия социализма», приуроченная к 20-летию Великой Октябрьской социалистической революции. Говоря о задачах выставки, тов. Орджоникидзе предостерегал художников от одностороннего увлечения машиной и обращал внимание на то, что основным в работе художников над полотнами должен быть показ людей, создавших советскую индустрию и поставивших ее на службу социализму. Это указание Серго советские художники выполнили с честью. Человек на выставке показан не только в процессах труда, но и в кругу семьи, во время отдыха и т.д.

Яркое отражение в живописи художников нашла Великая Сталинская Конституция. Наиболее талантливым в этой группе картин нужно назвать полотно молодого художника Малаева «Колхозники читают Сталинскую Конституцию». Очень хороши гравюры Староносова «Доклад товарища Сталина на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов», из произведений молодежи замечательны картины: «Партчистка» Алехина, «Брат-предатель» Невежина. Заслуженный деятель искусств орденоносец А. Герасимов написал картины «На совещании у тов. Серго», «Награждение Серго орденом Ленина». Художник Моравов выставил крупное полотно «Выступление товарища Сталина на заводе «Динамо» в 1924 году».

Кампания в III рейхе начиналась с Мюнхена. Предстояло торжественное открытие только что отстроенного беломраморного «Дома немецкого искусства», в котором было представлено 900 из 15 000 присланных со всех концов страны произведений, «воспевающих труд немецкого крестьянина, работника, солдата, превозносящих фюрера и свершения народной революции». Только в 1987 г. вся немецкая пресса вспомнит об этом событии и открыто скажет о трагической судьбе, уготованной национальному искусству.

Но 18 июля 1937 г. в 10 часов утра мюнхенский гаулейтер Вагнер отрапортовал Гитлеру, что «мир немецкого искусства предстал в полном составе на открытие замечательного сокровища народной культуры, прекрасной галереи, построенной благодаря народному самопожертвованию». Часом позже, осмотрев экспонаты, Гитлер вынесет окончательный приговор всем художникам, не ставшим на платформу конформизма: «Даже здесь заметил я в отдельных работах, что некоторые люди по-прежнему видят окружающий их мир иным, нежели он есть в действительности. Есть еще господа, воспринимающие представителей нашего народа как полных кретинов, господа, для которых луга в принципе голубые, небо зеленое, облака желтые и т.д. Не буду вступать в спор, действительно ли эти люди так видят или только притворяются. Зато я хочу от имени немецкого народа запретить этим недостойным сожаления, страдающим пороками зрения типам навязывать народу придуманное видение мира и убеждать народ, что это и есть искусство».