Москва - столица

На этот раз речь шла о судьбе скрытых в недрах его музея сокровищах Дрездена, в существовании которых в музейных стенах еще никто не признавался. Наконец, запись найдена: расправа Николая I с фондами императорского Эрмитажа. Правда, принадлежавшего царской семье, но все же соотнесенного с национальными сокровищами. В 1854 г. тысячи картин были удалены из эрмитажных запасников и зал по единственной причине — вкусовых критериев одного человека. Часть распродана за бесценок, часть уничтожена. Но это далекое прошлое, а в наши годы...

1918 г. — полный запрет на вывоз художественных ценностей из страны и ровно через десять лет, в 1928 г., негласная отмена декрета правительственным решением. Торговать сокровищами разрешалось по единственной причине: ввиду предполагавшейся всемирной революции они все равно вернулись бы на старые места. Верил ли кто-нибудь из принимавших гибельное для России решение в подобную перспективу? Первая эйфория уже прошла. Зато немедленно появился первый покупатель — глава иранской нефтяной компании Галуст Гюльбенкян.

Но это что касается правительственных указаний. В действительности — Андрей Александрович подчеркивает — еще в 1925 г. была создана «Главная контора Госторга по скупке и реализации антикварных вещей». Именно при ее посредстве агенты Гюльбенкяна смогли отобрать для покупки своим шефом первые эрмитажные картины и в том числе «Благовещение» Дирка Боутса. Общая цена сделки не переросла пятидесяти с небольшим тысяч фунтов.

Аукционы произведений из советских музеев! Против них боролась и русская и даже немецкая общественность, когда второй из них был назначен в Берлине. Просто в 1930 г. очередной аукцион прошел в Лиссабоне. Другое дело, что стали соблюдаться все меры предосторожности. Сделка хранилась в тайне, проходила через несколько ступеней. Но так или иначе из Эрмитажа на этот раз ушли «Портрет Елены Фурмен» Рубенса, рембрандтовские «Портрет Титуса», «Портрет старика» и «Александр Великий», «Меццетин» Ватто, «Урок музыки» Терборха, «Купальщицы» Ланкре, «Диана» Рудона.

Имена «старателей»? Губер постоянно возвращался к одному — Г.Л. Пятакова, торгового представителя Советского Союза во Франции. Это он усиленно «дружил» с Гюльбенкяном. Он же учил клиента соблюдать меры предосторожности, предупреждал о возможных осложнениях в случае разглашения сделки. А усиленная переписка клиента привела и вовсе к отказу от ведения с ним дел. Советское правительство принимает сразу два судьбоносных решения: отказывается от продажи второстепенных произведений в пользу абсолютных шедевров — выгода от их реализации несравненно больше, тем более, что кризис 1930—1932 гг. привел к значительному падению цен на антикварном рынке, но главное, обращается к новому покупателю — министру США Эндрю Меллону.

Новая политика оправдала себя. За один год — с апреля 30 г. по апрель 31 г. — удалось продать 21 эрмитажную картину за 6,5 миллионов долларов! В результате из пяти эрмитажных Рафаэлей ушли два, из двух Тьеполо остался один. Ушли полотна Боттичелли, Перуджино, Ван-Эйков, Рембрандта, Ван-Дейка, Рубенса, Хальса, Веласкеса, Веронезе, Шардена.

Для Андрея Александровича это как события вчерашнего дня. Только что переданная московскому музею «Венера перед зеркалом» Тициана в апреле 31 г. отдана Меллону в придачу к «Мадонне Альба» Рафаэля. Кто бы устоял в правительстве против миллиона двухсот тысяч долларов. Собственно Тициана оказалось возможным уступить за полмиллиона, а в общей сложности купить за две картины несколько десятков тракторов. Десятков! И только.

Но московский музей понес не только эту потерю. На весенней распродаже была выставлена знаменитая коллекция офортов Рембрандта, принадлежавшая Мосолову. И голландской школы. Да и чему могли противостоять музейщики, когда восторг правительства не знал границ. Аукционы в Европе шли один за другим, и в 30 г. лишь один весенний Лейпцигский принес доход в миллион долларов.

Ошеломляющие для правительства доходы в действительности были нищенскими. Андрей Александрович находит еще одну запись. Май 31 г. Аукцион Лепке в Берлине. В течение трех дней. 256 предметов из Строгановского дворца-музея, в том числе произведения Кранаха, Рембрандта, Рубенса, Рейсдаля, Ван-Дейка. Бюсты Вольтера и Дидро работы Гудона. Выручка — полмиллиона. Долларов.

Все верно — больше доставалось Ленинграду, зато московский музей обязан был поставлять картины в антикварный магазин на Тверской, 26 из расчета около 100 в год. Двадцать процентов выручки доставалось музею на его нужды.

В 1932 г. дело дошло до Музея нового западного искусства. Правда, здесь существовали свои трудности — еще были живы прямые наследники И.А. Морозова и, того хуже, сам С.И. Щукин. Приходилось ставить цены от 5 до 50 тысяч долларов, но и то с опаской. Поэтому из предложенных 9 полотен удалось реализовать оказавшиеся в результате в США «Ночное кафе» Ван-Гога и «Портрет жены художника» Сезанна. Цены не имели значения.