Москва в эпоху реформ. От отмены крепостного права до Первой мировой войны

До второй половины XIX столетия московские дома редко преодолевали предел в два-три этажа. Патриархальному городу высотки не нужны. Но резкая индустриализация, приток населения, появление среднего класса заставили дома наращивать этажи. Доходные дома резко изменили портрет Москвы. Первые «ласточки» такого домостроения появились в 1840-е годы, а массово доходные дома стали возводиться только в 1860–1870-е. Именно тогда в город пришла «точечная» застройка. И. П. Машков свидетельствовал: «Московские пустыри, существовавшие с 1812 г., быстро застраивались многоэтажными домами».

Хотя подобные строения поднимались в самых разных частях города, особенно выделялся новый деловой район, который постепенно формировался в районе Мясницкой, Лубянки, Петровки и Кузнецкого Моста. Правда, в районе Китай-города доходных домов почти не было. Престижными считались Тверская, Арбат, Поварская. Квартиры здесь снимали конторские служащие, врачи, адвокаты, чиновники, те, кто имел собственное дело. Н. Г. Благовидова приводит усредненные данные о стоимости аренды жилья в 1910 году. Квартира с семью и более комнатами обходилась в 1200–4000 рублей в год, имевшая от четырех до шести комнат – в 400–1500 рублей, небольшая квартира с количеством комнат от одной до трех – в 240–900 рублей. Дорогонько, однако. Самым распространенным считался тип жилья с пятью комнатами (25,8 % от общего числа). В доходном доме общества «Россия» и десятикомнатные квартиры не были редкостью, а рекордсменами дореволюционной поры было жилье с 14–16 комнатами! Часто одна квартира занимала целый этаж.

В русской литературе хрестоматийным владельцем квартиры в доходном доме выступил профессор Преображенский из «Собачьего сердца». В романе «Москва» Андрей Белый так описывает жилище одного из главных героев: «Эдуард Эдуардыч фон-Мандро, очень крупный делец, проживал на Петровке в высоком, новейше отстроенном желто-кремовом доме с зеркальным подъездом, лицованным плиточками лазурной глазури; сплетались овальные линии лилий под мощным фронтоном вкруг каменной головы андрогина; и дом отмечался пристойною мягкостью теплого коврика, устилавшего лестницу, перепаренную отоплением, бесшумно летающим лифтом, швейцаром и медными досками желто-дубовых дверей, из которых развертывались перспективы зеркал и паркетов». В такой дом простолюдину и зайти страшно! Впрочем, сто с небольшим лет назад Москва предлагала своим гостям самые разные способы решения жилищного вопроса – существовали не только очень дорогие и помпезные «доходняки», но и дома с дешевыми и даже бесплатными квартирами. Последние содержались благотворительными обществами либо купцами-меценатами.

Вид на Москву с дома Нирнзее в Гнездниковском переулке

Для доходных домов, где обитала солидная публика, были характерны квартиры площадью по 200–400 кв. м., наличие черного и парадного входа. В парадных комнатах обязательно старались устроить камин, потолки были богато украшены орнаментом и лепниной. Интерьеры очень часто копировали дворцовые либо усадебные покои, перенося в такой быстрый и стремительный XX век уют дворянской России. Обитать в такой квартире было гораздо комфортнее, чем в особнячке 70-летней давности. Ю. А. Федосюк замечал: «Большинство же домов помещиков средней руки были бревенчатыми, не всегда даже оштукатуренными, небольших размеров, иные – с крепкую современную деревянную дачу, без особых удобств и затей».

Всякий оформлял свое жилище по собственному вкусу. Мстислав Добужинский, навещавший К. С. Станиславского в его доме в районе Каретного Ряда, вспоминал, что внутри было практически пусто. Но большинству москвичей передавалась общая любовь к комнатным растениям. У Викентия Вересаева встречаем любопытное замечание: «Вот что удивительно: значение света для растений мы понимаем очень хорошо; горшки с растениями мы ставим не в углы комнат, а на окна. И этим часто совершенно загораживаем свет от самих себя. Пройдитесь по улицам Москвы, поглядите на окна: по крайней мере половина их доверху заставлена растениями! Бедные дети, от которых родители загораживают и так не столь уже обильные лучи солнца! Давно как-то мне рекомендовали обратиться за врачебной помощью к одному модному московскому врачу… Три окна сплошь заставлены цветами, сверху спускаются тюлевые занавесы, а перед окнами громоздятся еще густолистые фикусы и филодендроны. На дворе был солнечный весенний день, но в комнате было сумрачно. Открылась дверь в кабинет доктора, там тоже все окна были заставлены цветами. Я повернулся и ушел: от этого доктора мне нечего было ждать».