Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий

Новый устав изменил и внешний облик монастыря: появились общая трапезная, поварня, некоторые другие хозяйственные постройки. Сам Сергий давал пример смирения: носил едва ли не самую плохую одежду, никогда не позволял себе каких-то послаблений.

На такой прочной основе и зиждился огромный духовный авторитет Сергия. К тому времени он уже был достаточно известен и митрополиту, и великому князю. Несколько пошатнуло положение игумена возвращение в монастырь его старшего брата Стефана, который всячески старался подчеркнуть свое первенство. К тому же вокруг последнего сплотились все недовольные строгостями введенной недавно киновии. В результате Сергий даже был вынужден покинуть обитель, Он основал новый Благовещенский монастырь при впадении реки Киржач в Клязьму. Но братия не желала расставаться с настоятелем. На Киржач потянулись посольства, однако Сергий оставался непреклонен. Ситуацию разрешило личное вмешательство митрополита, обеспокоенного происшедшим. Алексей своею властью приказал Сергию вернуться, обещав убрать из монастыря всех недовольных его деятельностью. Подвижник повиновался, но при этом вновь основанный им монастырь сохранился: игуменом там стал ученик преподобного Роман. Со временем Сергий и его последователи основали еще множество других обителей. По словам В. О. Ключевского, «колонии Сергиевой обители, монастыри, основанные учениками преподобного или учениками его учеников, считались десятками, составляли почти четвертую часть всего числа новых монастырей во втором веке татарского ига, и почти все эти колонии были пустынные монастыри, подобно своей метрополии». Конечно, это имело очень важное значение для последующей истории России.

Прочные отношения сложились у Сергия и с великим князем Дмитрием Ивановичем, у которого он крестил двоих сыновей – Юрия (1374 г.) и Петра (1385 г.). В Троицком монастыре была сооружена надвратная церковь Дмитрия Солунского – святого покровителя великого князя. При этом духовное общение Дмитрия Ивановича и Сергия иногда переходило в политическую сферу.

Так произошло в 1365 г., когда понадобилась помощь союзнику великого князя Дмитрию Константиновичу, родной брат которого Борис не желал уступать Нижний Новгород.

Общеизвестен также сохранившийся в источниках факт благословения Сергием Дмитрия Ивановича в 1380 г. на сражение с полчищами Мамая на Куликовом поле. Для беседы с преподобным великий князь лично приезжал в монастырь. Дабы показать явно свою поддержку выступавшему в поход русскому войску, игумен отправил с Дмитрием двух монахов, которых постриг в схиму, – Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Оба этих инока были известны народу, до ухода от мира они занимали весьма важное положение в обществе, и их появление под боевыми знаменами в «духовном доспехе» – одеянии схимников – должно было вселить дополнительную уверенность в победе и способствовать сбору ополчения.

Необходимо оговориться, что в последние десятилетия историки критично относились к сообщению источников о приезде Дмитрия к Сергию за благословением перед сражением и об участии в Куликовской битве иноков, под сомнение был поставлен даже сам факт этих событий. Однако оказалось, что скепсис исследователей по этому поводу все же не имел под собой достаточных оснований (см.: [Борисов 2001: 182–187]).

Куликовская битва, начавшаяся утром 8 сентября 1380 г., происходила за сотни километров от обители Святой Троицы. Но позже братия монастыря вспоминала, что Сергий знал обо всех ее подробностях, как будто видел происходящее. Он молился за победу соотечественников, здесь же поминал по именам павших, а когда на берегах Непрядвы и Дона все было кончено, объявил о победе русского оружия.

Вернувшись в Москву, Дмитрий Донской немедленно поехал к Сергию. Он благодарил старца за помощь, они вместе молились за павших. Тем самым было положено начало традиции посещения Сергиевой обители высшими лицами Российского государства. В последующие столетия правители России питали к Троицкому монастырю особенный пиетет. Почти каждый из них побывал тут как паломник.

Однако отношения Дмитрия Донского и Сергия вовсе не были безоблачными, иногда между ними происходили и некоторые недоразумения. Связаны они были, прежде всего, с непростой ситуацией в управлении Русской церковью, которая сложилась после смерти митрополита Алексея (1378). Как было сказано чуть выше, великий князь желал видеть его преемником Митяя (Михаила), совсем незадолго до этого принявшего иноческий постриг. Это вызывало недовольство духовенства, скорее всего, не был сторонником князя в этом вопросе и Сергий, однако открыто против все же не выступал, более того, он отказался претендовать на митрополичий сан, к чему его незадолго до смерти склонял Алексей. «Прости меня, владыко, – отвечал Сергий на это предложение митрополита, – ибо от юности не был златоносец, в старости же тем более хочу в нищете пребывать» [Житие Сергия Радонежского: 376–375].