Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий

Вызывает серьезные сомнения и привязка строительства укреплений города к появлению сепаратистских настроений у местного князя. Б. А. Огнев полагал, что оборонное строительство на западе от Москвы было связано с угрозой нападения Литвы [Огнев 1955: 261]. В. В. Косточкин поставил Звенигород в ряд городов Московской земли, оборонительные сооружения которых подновлялись и укреплялись после набега Тохтамыша[285] [Косточкин 1962: 32]. С этим был согласен и К. А. Аверьянов: «Первой заботой князя, несомненно, должно было стать укрепление своего стольного города. В памяти горожан еще живы были воспоминания об опустошении Звенигорода в 1382 г. татарами Тохтамыша» [Аверьянов 1993в: 18]. Звенигородский пригород Руза, лежащий на юго-западном пограничье Московской земли, также пострадал от набега Тохтамыша и был восстановлен [ПСРЛ, т. XI: 76]. В ходе археологического исследования древнейшая часть вала Рузского кремля была отнесена к концу XIV – началу XV в. [Голубева 1953: 162]. П. А. Раппопорт признавал близость планировки укреплений Рузы и Звенигорода [Раппопорт 1961: 48–49]. Возможно, что крепости этих городов строились и подновлялись в ходе одних и тех же работ по укреплению рубежей Москвы. Таким образом, объективное рассмотрение истории Звенигорода в период с конца XIV в. до второй четверти XV в. не дает повода видеть в строительной деятельности Юрия Дмитриевича подготовку к выступлению против великого князя.

Еще начальный период столкновения Юрия Дмитриевича Звенигородского и Василия II показал беспочвенность предположений о том, что Звенигород укреплялся с целью подготовки к борьбе против Москвы. Уже в 1425 г. после смерти Василия I и отправки в Звенигород боярина митрополита Фотия Акинфа Ослебятева Юрий Дмитриевич скрылся в Галиче[286]. А. А. Юшко делала справедливый вывод о том, что «в 1425 г. заканчивается звенигородский период жизни Юрия Дмитриевича» [Юшко 2005: 8]. И в 1433 г., потеряв великое княжение, Юрий Дмитриевич лишь бежал через Звенигород в Галич, не оставаясь в городе. Уже ни Василий Косой, ни Дмитрий Шемяка не использовали Звенигород в качестве своей резиденции.

Л. В. Черепнин почти не уделял внимания этому городу, видимо, не считая Звенигород наделенным теми признаками, которые позволяли бы ему тяготеть к отделению – так, как это обстояло с Галичем [Черепнин 1960: 744]. А. А. Зимин видел лишь недостатки столицы удела Юрия Дмитриевича, выраженные, прежде всего, в ее географическом положении: «Звенигород находился вблизи от Москвы, был слабо укреплен и соседил с Литвой, враждебной Юрию Дмитриевичу и благосклонной к Василию II. Поэтому князь Юрий сосредоточием своих сил избрал Галич, имевший к тому же довольно солидные крепостные сооружения» [Зимин 1991: 33].

И все же бегство Юрия Дмитриевича из Звенигорода вряд ли можно объяснить только лишь его расположением. Последнее было объективно удобнее для ведения боевых действий против Москвы, чем положение того же Галича. Звенигород был хорошо укреплен и в течение десятилетий являлся постоянным местом пребывания этого князя.

Вероятно, Звенигород не подходил Юрию Дмитриевичу по иным причинам. Галичане постоянно выступают как боевая сила мятежной семьи, в Галич стекаются люди, готовые воевать за Юрия Дмитриевича против великого князя, но во время военных столкновений второй четверти XV в. в источниках нет упоминания о звенигородском полке, который вряд ли мог отсутствовать в городе, несущем оборонную функцию[287].

Весь предшествующий период развития города до 1425 г. характеризовал Звенигород исключительно в качестве одного из локальных центров Московской земли. На протяжении XIV в. формировалась устойчивая политическая традиция: местную власть в Звенигороде представлял ставленник Москвы, второй сын великого князя, звенигородские села и волости доставались княгине-вдове. А. А. Юшко, характеризуя боярское землевладение в Звенигородской земле XIV в., делала вывод о том, что «территория удела – один из регионов, наиболее рано вошедших в состав Московского княжества» [Юшко 2005: 19].

Разорвать связь Звенигорода и Москвы было не по силам ни Юрию Дмитриевичу, ни его сыновьям. Конечно, часть землевладельцев могла оказаться под политическим влиянием местного князя. Бояре Морозовы, представлявшие собой звенигородских вотчинников, оказались на службе у Юрия Дмитриевича [Синелобов 2003: 85]. Среди наиболее известных звенигородских вотчинников, выступивших на стороне Юрия Дмитриевича, можно назвать Семена Федоровича Морозова, владевшего селами Покровское и Никольское в Звенигороде [Веселовский 1969: 68]. Однако нельзя не принять во внимание комментарий А. А. Юшко: «Во владении Семена Федоровича они оказались где-то в первой трети XV в. в качестве компенсации со стороны князя Юрия Дмитриевича ему за службу» [Юшко 2002: 146–147]. Вряд ли Юрий Дмитриевич мог найти в Звенигородской земле широкое сочувствие своим амбициям, а для созыва людей из более отдаленных владений Звенигород действительно не годился из-за близости к Москве.