Мост

Рыжая везет тележку по незнакомому типу помещений – двери по обеим сторонам каждые четыре метра, каждая сверху забрана крупной металлической решеткой с мощным фиксатором на стене почти в полуметре от косяка. В самом конце коридора одна из решеток собрана в узкую гармошку, дверь распахнута. Камера. Лежанка, санузел, бархатистые упругие стены. По потолку бегут волны динамического узора. Напротив входной двери – еще одна дверь. В ней ни ручки, ни считывателя – ничего, видимо, открывается она только и исключительно с той стороны.

Рыжая помогает мне пересесть с тележки на лежанку, задумчиво смотрит на санузел и спрашивает:

– Давай я привезу тебе какую-нибудь табуретку? По правилам нельзя, но…

Я не успеваю ответить. Она хватается за висок, хмурится, дико смотрит на меня, тут же отводит взгляд куда-то в пространство и недоверчиво спрашивает в пустоту:

– Да ну?

Молчит. Смотрит в стену, взгляд выражает крайнее изумление.

– Да откуда… Погоди, сейчас спрошу… Как зовут твою мать?

– Которую? – уточняю я.

– Как зовут женщину, которая тебя родила? – выделяя каждый слог, очень четко произносит рыжая красавица.

– Рита Мейснер-Кульд.

– Да нет… – говорит рыжая в пространство. – Хотя погоди, сколько поколений-то уже прошло, может… – Она снова смотрит на меня: – Кем тебе приходится Шуши Сантурян?

– А, – говорю я, – ну да. Она же у вас служила. Да, я ее дочь.

Она отступает на шаг назад, глаза расширяются:

– А что ж ты мне мозги полощешь? Какая еще Рита?

– Я же ЭКО-конструкт. У меня девять матерей, а выносила меня Рита. Ну и родила тоже.

– А отец?

– А зачем? Не было никакого отца.

Она прикрывает рот тыльной стороной ладони, в глазах ужас.

– И… и сколько вас?.. Сколько детей?

– Когда я ложилась в заморозку, нас было пятнадцать человек.

Еще один шаг назад, она почти упирается спиной в стену.

– Пятнадцать дочерей?

– Да нет. Почему дочерей-то? Четверо мальчиков. Артур, Эжен, Мартин и маленький… маленький Вашик, да. Игрек-хромосомой поделиться всегда полно желающих.

Она тяжело вздыхает, глаза снова расфокусируются, рука взлетает к виску – она кого-то слушает. Лицо ее постепенно успокаивается.

– Ну что же… Что же, – выдыхает она после долгой паузы, – добро пожаловать домой, дитя.