Мост

В один прыжок оба оказались внутри, Эля дотянулась и хлопнула правой дверцей, газанула и дунула прочь. Сраные наркоманы!

– Ты его не убил?

– Ну так ты не дала! – изумленно ответили сзади.

Эля витиевато выматерилась.

– За него ж дадут как за человека, балда!

Машина вылетела с парковки. Куда? Ладно, ладно, сейчас… Эля крутанулась по паре улиц – боже, только бы на машине снаружи не было следов, заметят же, – пристроилась в первый попавшийся карман, выскочила из машины, осмотрела заднее стекло. Ну пластик слегка повело, но главное – кровищи немного. Она метнулась за сумкой – сумочка, умница, голубушка, как ты своевременно запуталась-то, родненькая, – отцепила, расстегнула, вытащила влажные салфетки, вытерла побольше, размазала грязюку – не-не, это мы не следы уничтожаем, просто плечом задели… И тут поняла, что Сирожиддин скрючился на заднем сиденье, как будто все еще ищет флешку.

– Камрад, алё? Ты в порядке? Малыш, ты цел вообще, нет?

Сирожиддин молчал и раскачивался, стукаясь головой о переднее кресло.

– Так, выходи. Выходи бегом.

Сирожиддин медленно выбрался и встал как столб, держась обеими руками за лицо.

Ну еще бы. Эля подхватила его рюкзак – черт, она уже и забыла, сколько весит эта школьная ботва, – с усилием закинула его на плечо рядом с сумкой, заперла машину, пихнула Сирожиддина.

– Домой. Домой. Шагай, маленький, шагай.

Он споткнулся, но пошагал туда, куда она его тянула, как муравей длинную гусеницу. Руками обхватил себя за плечи.

– Ты сам цел? Он тебя не ранил?

– Да ну, я его по голове, он стух сразу, – пробормотал, клацая зубами, Сирожиддин.

– Хорошо.

Эля втащила его за рукав в парадную. Навстречу шла какая-то женщина с изумленно-презрительным лицом, Сирожиддин всхлипнул и закусил рукав, Эля впихнула его в еще не закрывшийся лифт, нажала кнопку этажа, взяла его за кулаки и развела их в стороны. Ну ревет, ревет – это нормально, кулаки в ужасном состоянии, сейчас обработаем, одежда чистая, целая, ф-фух, кажется, правда вырубил этого дурака с первого удара.

– Тихо, тихо, – сказала она и вдруг почувствовала, что ее голос тоже дрожит, – тихо, тихо, все уже.

Она просунула руки ему под куртку и обняла покрепче. Сирожиддин дернулся, вздохнул и сам обнял ее.

– Когда маму убили, – сказал он, – я сидел на заднем сиденье. Пристегнутый. В детском кресле.

Эля замерла.

Сирожиддин снова всхлипнул и прижал ее так, что она не могла вздохнуть. Переложил одну руку ей на голову, второй обхватил плечи и замер. Лифт остановился. Дверь открылась. Эля попыталась дернуться, но поняла, что у нее ничего не получится. Сирожиддин наклонился и поцеловал ее в висок. Она все-таки развернулась, подняла лицо и стукнула его в подбородок лбом.

– Ой, – сказал он и вдруг отшатнулся. Глаза расширились, он страшно, багрово покраснел и только что не отпрыгнул.

Дверь закрылась.

«Так, – сказала себе умная Эличка, – валите оба отсюда, пока ты его прям тут не оприходовала».

Она схватила Сирожиддина за рукав, потащила поближе к двери, нажала кнопку этажа – лифт все-таки их выпустил – и уже на площадке снова взяла его обеими руками за ворот толстовки и твердо сказала:

– Камрад, стояк в такой ситуации – не стыдно. Донт паник. Мы идем домой. Домой, о’кей?

Он кивнул. Было уже не совсем понятно, от чего конкретно его трясет. Богатство, понимаешь, свежеприобретенного опыта. «Еще хорошо, – пробормотала умная Эличка, доставая ключи, – что он такой огромный. Если бы мы были лицом к лицу, хрен бы я от поцелуя удержалась, а там гори, Москва, бомбанет котлован до самого метро».

Эля втолкнула Сирожиддина в квартиру, уронила рюкзак и сумку и заорала:

– Анечка! Аня, на помощь!

Что-то покатилось, упало. Хрюкнуло. Упало еще раз, застучало, из комнаты выскочил Иван в семейниках и, э-э-э, в общем, тоже со стояком.

– На меня напали какие-то уроды, – быстро сказала Эля и пихнула Сирожиддина к Ивану, – он одного размазал по асфальту, второй убежал.

– Вы целы?

– Целы, но обосрались оба неиллюзорно.

– Бро! – с восхищением сказал Иван и стукнул Сирожиддина по предплечью. – Дык ясно. Разувайся, идем, умыться надо, стресс снимать, победу праздновать будем. Эля, ты сама?..

– Я в порядке уже, – сказала Эля и клацнула зубами.

– Разуваться, умываться, – повторил Иван и уволок Сирожиддина по коридору. Эля остановилась, глядя на Сирожиддиновы кроссовки. Хорошие, зачетные кроссовки. Она их купила по наводке Влада в спортивном аутлете, а то за полную цену – это почку продать надо, чтобы ребенка одеть…

Кроссовки были в крови и какой-то слизи.

Эля вытащила телефон и набрала сто двенадцать. Терпеливо прослушала гудки.

– Извините, – сказала она дрожащим голосом, – по адресу… записали адрес? Там перехватывающая парковка, я туда заехала пять минут назад, а там на втором подвальном человек лежит и кровь. Нет, я девушка, я уехала. Мое дело – вам сказать. На подземном. Заезжаешь – и два раза направо.