Мост четырех ветров

— Так это совсем не сложно устроить, — с неподдельным энтузиазмом раздается над моей макушкой.

Дорого бы я дала, чтобы увидеть сейчас взгляд Мэла. Он умеет гладить им, как соболиной опушкой, а может и напугать до дрожи в коленях. Ленар смотрит заинтересованно, что значит — Мэл очарователен. На мгновение меня так и тянет позволить. Не убьет же он этого мерзавца! Так, развлечется… Но остатки рассудка намертво перекрывают дорогу этой идее.

— Сир Ленар кое-что забыл, — негромко отвечаю я, следя, чтобы голос не дрожал. — Например, что ты мой Хранитель Ложа, а не моя собственность. И распоряжаться тобой я права не имею. А еще он, как ни печально, забыл, что в моей семье не принято перекладывать на других свои долги.

Наши взгляды скрещиваются, едва не лязгая. Значит, решил меня унизить? Принцессу крови перед своими прихлебателями? Да будь я хоть тысячу раз твоей когда-то, те времена прошли. Губы сами искривляются в ледяной улыбке.

— Пусть будет карнелен. Музыку, надеюсь, вы мне обеспечите? Потому что Радужный дворец далековато, согласитесь… Вряд ли здесь найдутся достойные музыканты. Или вы и это предусмотрели?

Я поднимаю взгляд к потолку. Крюк, на котором висит хрустальная люстра, просто идеален. Сбить бы ее к демонам, да чтобы осколки по всему залу! Великолепно, Кельтари… Настроение как раз для карнелена… Ласково усмехаясь, щелкаю пальцами, добавляя чуточку семейной магии — сверкающее чудо само аккуратно снимается с крюка и планирует на ближайший диван. Кто сказал, что я нервничаю? Я просто в бешенстве, а это делу не мешает. Совсем наоборот!

Народу в комнате резко уменьшилось. Ну да, одно дело — неофициальный прием с картами, другое — подобный скандал. Нам с Ленаром плевать, а им о карьере думать надо. Это не метрополия, где много чего происходит за высокими глухими дверями дворцов, здесь, в колонии, слухи разлетаются мгновенно. И уже завтра имперский наблюдатель будет слать донесения: кто, где и как.

— Тари…

Ни вопроса, ни требования. Простое напоминание, что он здесь, рядом. Знаю. И ценю. Накрываю ладонью узкую кисть, ненавязчиво замершую на моем плече, поворачиваюсь, прижимаюсь — да плевать мне на зрителей — губами.

— Когда это все кончится, отведешь меня домой. А пока садись и смотри. Тебе понравится…

Теперь мне уже не терпится, азарт, смешанный со злостью, трезвит и опьяняет одновременно. Лицо Ленара неуловимо заостряется, на скулах перекатываются желваки. В глазах странная, едва уловимая беспомощность. Нет, он серьезно думал, что я отдам ему Мэла, лишь бы не позориться. Прелесть какая… И что бы он с ним делал, интересно? Никогда не слышала, чтобы Ленар интересовался мужчинами. Впрочем, для такого случая придумал бы что-нибудь мерзкое.

— Музыка, — напоминаю я.

На поверхность стола, прямо на рассыпанные карты, падает плоский прозрачный кристалл в пол-ладони размером, накрывая карту шута. Гротескно искаженное лицо просвечивает сквозь камень, и я невольно задерживаю на нем взгляд. Если это предзнаменование, то оно в точку. Очнувшись, медленно встаю с кресла. Три шага назад — прямо под освободившийся крюк. Кто-то торопливо — словно пожар на корабле — тушит свечи, оставляя пару высоких канделябров как раз по бокам от моей импровизированной сцены. Умницы. Так же медленно, задерживаясь на каждой пуговице, расстегиваю рубашку. Вытаскиваю ее из-за брючного ремня и оставляю распахнутой. Сегодня, ради вечера в узком кругу, я надела любимый мужской костюм, и это тоже удачно.

Темно-синий атлас полурасстегнутой рубашки ложится на плечи идеальными складками, кожа кажется еще белее. Все, как учили. Провожу языком по нижней губе, слегка склоняю голову набок, оглядывая зал. Полумрак затушевывает темную парадную одежду, оставляя светлые пятна лиц, блеск глаз. Лица, лица, лица… Испуганные, нетерпеливые, азартные, вожделеющие, злорадные, смущенные… Человек двадцать здесь осталось. Вокруг Ленара пустота в несколько шагов. Ох, и аукнется ему этот танец неприятностями… Пустяк, а радует. Мэл непринужденно развалился в моем бывшем кресле, скрестив вытянутые ноги. Улыбаюсь глазами, с подчеркнутой ленцой потянувшись, выскальзываю из рубашки, под которой только черный лиф без бретелек. Узкий, кружевной, на белой коже он подчеркивает больше, чем скрывает, но карнелен не танцуют в рубашке или платье — эффект совсем не тот.