Мосты (ЛП)

Она смеется, и искренняя сладость этого звука стоит его собственного унижения.

– Да брось, Малдер, я тебя дразню.

Он делает глубокий вдох, но не отвечает.

Она ощущает это.

– Эй, – тихо зовет она, перемещаясь и поворачиваясь лицом к нему. – Ты же на самом деле так не думаешь, верно?

Он проводит рукой вверх и вниз по ее ноге, успокаивая не только себя, но и ее. Прикосновение к ее коже успокаивает его.

– Скалли… у тебя блестящий ум. Ты много всего знаешь о науке, и истории, и… обо всем… и иногда… мне кажется… что тебе следует быть с кем-то, кто может дебатировать с тобой на эти темы лучше меня. С тем, кто может тебе соответствовать.

Скалли качает головой.

– Малдер, я не умнее тебя. Твой интеллект ничуть не ниже моего. Мы оба видели результаты тестов наших IQ. Ты с отличием окончил Оксфорд. Я просто больше сосредоточена на точных науках. Я коплю факты и держусь за них, как за спасательные жилеты, используя их, чтобы понять устройство Вселенной. Я стремлюсь все систематизировать и постоянно прибегаю к прецедентам. Ты же открываешь что-то новое и не чураешься перемен. У меня нет твоего видения мира. Порой мне кажется, что я торможу тебя.

Малдер вздыхает, не отрываясь от ее волос.

– Что ж, тогда… может, из нас получается неплохая команда.

– Сам знаешь, что так было и всегда будет. – Он верит в то, что она действительно имеет это в виду, но она не принимает его согласие за чистую монету. – Откуда это вообще пришло?

Он снова обдумывает свой ответ, и она позволяет ему это. Тишина никогда не разделяла их.

– Скалли, я просто парень в доме посреди поля с наполненной безумными теориями жизнью, предрасположенностью к иррациональным и иногда нездоровым навязчивым идеям, разрушенной карьерой и историей похищений близких ему людей. Ты блестящий врач, каждый день спасающий детей. У тебя есть семья и друзья, которые, я уверен, скучают по тебе. Почему ты здесь, Скалли?

Ее дыхание становится глубже. Она смотрит на него, стремясь заглянуть ему в глаза даже в полумраке, но он не может поднять взгляд выше ее бедра.

– Я здесь, потому что хочу здесь находиться, Малдер. Потому что когда я с тобой… я не считаю себя разочарованием. Я чувствую себя… стоящей.

Он этого не ожидал.

– О чем ты?

Она выдыхает через нос и на мгновение закрывает глаза.

– Малдер, на случай, если ты не заметил, за моей стервозной манерой поведения и высокомерием, когда дело касается науки, медицины и протокола ФБР моя уверенность в себе как личности может быть… довольно низкой. Мне нужно одобрение окружающих. Очень нужно. Тебе нет. Ты веришь в себя. Даже когда весь мир словно бы ополчается на тебя. И ты веришь в меня.

– Скалли, я просто давно уже отказался от попыток получить чье-либо одобрение, потому что это было бесполезно. До того, как ты появилась и по какой-то причине… осталась. Но в твоем случае все иначе, Скалли. Я не единственный, кто видит, какая ты замечательная.

Она качает головой.

– На их условиях, может быть. Но это не настоящая я. Не… та я, которую, мне бы хотелось, чтобы они любили. Только ты, – шепчет она, и упомянутая неуверенность проникает в ее голос. Ее беспокойство за него придали ей храбрости лишь на какое-то время. – Я здесь, потому что ты заставляешь меня поверить в себя, когда я сама на это не способна. Потому что ты заставляешь меня улыбаться, когда никто больше не может. Потому что ты лучший мужчина из всех, кого я когда-либо знала.

Малдер ничего на это не отвечает – он просто не в состоянии. Что-то внутри него – тот маленький мальчик, которому казалось, что его родители до конца своих дней сожалели о том, что это не он исчез тогда, впитывает ее слова, словно умирающий от жажды – воду. Он чувствует себя одновременно сломленным и излеченным незамутненной искренностью, увиденной им в ее чистых голубых глазах. Он крепче обнимает ее, пряча лицо в ее волосах, и притворяется, что к глазам не подступили слезы. Какого черта он сделал, чтобы заслужить ее?

Скалли перемещается и поворачивает голову. Она трется носом о его голову, пока он не поднимает ее и, оказавшись к ней лицом к лицу, позволяет ей накрыть его губы своими. Их поцелуи медленные, нежные, исполненные эмоций. На вкус она как соль, и имбирный эль, и мятный леденец. Когда они отстраняются, чтобы вдохнуть, Скалли мягко ему улыбается.

– А теперь будем смотреть кино?

– Хм-м. – Он многозначительно поводит бровями. – У меня есть идея получше.

Она взвизгивает и смеется, когда он подхватывает ее на руки и бросает на матрас, наваливаясь на нее сверху.

***

Дана Скалли прислушивалась к слабому бормотанию телевизора по другую сторону стены.

Стоило ей только закрыть глаза, как за опущенными веками начинали вспыхивать образы из нечетких и едва осознаваемых воспоминаний. В конце концов она откинула одеяла, схватила со стула у стола свой пиджак, накинула его на плечи поверх пижамы и, надев туфли, вышла за дверь.