Мосты (ЛП)

Скалли наблюдала за ним со смесью веселья, нежности и какой-то странной формы ностальгии, определявшей их жизни. В этом был весь Малдер: ведущий машину по пустыне или, может, под проливным дождем на северо-западе с банкой оранжевого распылителя и неизбывным энтузиазмом двенадцатилетнего мальчишки, получившего новую книжку комиксов. И в этот момент Скалли показалось, что все сбивающее с толку, запутываюшее и омрачающее их отношения все эти смутные и изменчивые последние годы просто унесло пустынным ветром, и они были просто Малдером и Скалли, едущими по стране в поисках пришельцев, вампиров и доказательств сокрытия властями экстрасенсорных экспериментов. Малдер светился, как ребенок в рождественское утро, при любом предположении о наличии чего-то необъяснимого, а Скалли доброжелательно указывала на слабые места в его теориях, пока они ели фаст-фуд, пили лимонад и пробирались через утопающие в грязи леса, и она чувствовала себя так, словно нашла свое место в этом мире, где может быть самой собой.

Вот таким она предпочитала видеть своего Малдера.

– Что? – спросил он, заметив выражение ее лица, когда забирал карту обратно из ее ослабевших пальцев, чтобы сверить свое местоположение с навигатором (очевидно, ненадежным) машины.

Скалли не вполне удалось подавить нежную улыбку.

– Ничего, – мягко ответила она. – Мне просто нравится видеть тебя таким.

Малдер недоумевающе нахмурил лоб, однако ее улыбка оказалась заразительной, и на какой-то миг он стал тем блестящим, раздражающим и по-мальчишески очаровывающим Фоксом Малдером, в которого она влюбилась где-то в веренице номеров дешевых мотелей, бесконечных арендованных машин и развеивающего туман в ее разуме голоса в ее больничной палате так много лет назад. Задолго до того, как она призналась самой себе в наличии этого чувства.

– Пойдем, проверим твое популярное место.

Малдер охотно последовал за ней.

Отчего следующий момент стал намного болезненнее.

Флэшбек по силе был равен действию наркотика, введенного прямиком в вену. В одну секунду ей было так уютно, как не было уже многие годы, в машине рядом с Малдером под бескрайним пустынным небом, а в следующую ее подсознание ответило на ее пассивное умиротворение жестоким и ошеломляющим напоминанием о том, как она оказалась в таком положении, в котором пребывала сейчас.

Скалли выруливает на обочину пыльной дороги и заглушает двигатель. Она долго сидит в тишине, просто вслушиваясь в шелест окружающих ее деревьев на ветру. День клонится к закату, лишившись почти всех красок. Скалли уже было направилась в свою квартиру в городе, которой пользовалась при 36-часовых сменах, но пообещала Малдеру, что приедет домой. Она измотана и потому должна хотеть оказаться дома, но правда в том, что при одной мысли об этом месте у нее внутри все переворачивается. Она каждый раз молится, что когда переступит через порог, он поприветствует ее улыбкой, исполненный энтузиазмом из-за какого-то нового проекта. Довольно редко такое случается, и она позволяет себе надеяться, что это станет поворотной точкой – признаком перемен, что выведут их обратно на свет. Но это никогда не длится долго. В этот раз она работала столько часов подряд, что не может вспомнить, когда ее смена официально началась или закончилась, так что у нее нет сил на то, чтобы пытаться еще и вытащить Малдера из его офиса, его раковины, его тьмы.

Долгое время она просто дышит в тишине, а потом заводит машину и продолжает путь.

Она не выкрикивает «привет», когда заходит в дом. Она снимает пальто и проходит в зашторенную комнату, которую он называет своим офисом. Он бросает беглый взгляд через плечо и говорит лишь: «Привет. Я скоро подойду».

Она кивает, и это ее единственный ответ. Он продолжает изучать бумаги, разложенные перед ним на столе. Она проходит на кухню и пытается приготовить что-нибудь на ужин. Ей трудно вспомнить, когда в последний раз она ела настоящую еду за столом со столовыми приборами. Впрочем, готовить особо и не из чего: он не ездил за продуктами, хотя она оставила на столе список.

Она приготавливает что-то на скорую руку и зовет его ужинать, но он так и не появляется.

Она даже не знает, что вывело его из равновесия на этот раз: какая оканчивающаяся тупиком ниточка, какое мелкое разочарование наконец стало пресловутой последней каплей. Но она снова пытается растормошить его, и вот уже помимо ее воли они вступают во все тот же бессмысленный спор, ходя по одному и тому же замкнутому кругу. Он сражается в бесконечной битве всей своей жизни, но сейчас руки связаны у него за спиной. Он тонет, но не видит, что плывет ко дну. Он не может оставить это позади.

– Малдер, тебе надо выйти из этой комнаты на свет. Делать что-нибудь другое. В твоей жизни есть много чего помимо этого квеста!