Мосты не горят

— Здесь нет твоих. Убийцы не живут долго на Холмах Искупления, я же объясняла. Ты не понимаешь?

— Это ты не понимаешь! В книге написано, что здесь люди живут вечно, люди с кровью фейри. Во мне есть кровь фейри. Да-да, я тоже ублюдок, представь себе. Но я – правильный ублюдок, первый за двести лет правильный выблядок, спасибо папочке… избранный, если хочешь. Первый из вас, кто согласился идти правильной дорогой. Вы столько лет грешили на зифов: «О, подлые твари! Вы губите прекрасных фей!» Зифы, ха! Тупые рептилии! Вы так и не поняли, кто на вас охотится?!

— Орден, — сказала я. — Пурис омниа пура. Для чистых все чисто.

Сеня торжественно кивнул. Обвел рукой пространство вокруг.

— Чистое для чистых. Чистая земля. Не загаженная ни грязным, жадным человечеством, ни надменными нелюдями. Чтобы всё начать сначала. Как долго мы этого ждали!

— Ты надеешься, что те люди, что отправились сюда двести лет назад с Николаем, сыном Странника, еще живы?

— Да, — Скат облизал губы, глаза его светились фанатичным огнем, — они здесь. Они не могли выбраться. Или не захотели. Я найду их.

— А как собираешься выбраться ты? Ты же не сможешь вернуться по мосту.

— Мне незачем. Я останусь. Из мира людей придут такие же, как я. У нас есть феи посговорчивее тебя и Аглаи. Они организуют переходы, принесут оружие. Если понадобится, будем воевать мечами. Мы очистим этот мир от тварей. Здесь, на Холмах Искупления, убивать нельзя, но есть другие земли, и там когда-то шла война. Я читал о Короле. Он убивал зифов, зифы убивали фей, значит, вы всё-таки смертны. Мы разыщем зифов, всех, кто затаил обиду против фейри, и призовем их под свои знамена.

— А потом перебьете?

— Зифы, негры, евреи, феи, эльфы болот, тролли, гоблины – когда-то Бог был слишком милостив. Но сменялись тысячелетия, количество ошибок перешло в качество, и миру грозит гадкая, грязная смерть от существ, не ведающих истинного пути и не способных его увидеть. Ошибки должны быть исправлены.

Киприянов вдруг застонал и сел на землю. Потом лёг и закрыл глаза, кажется, он потерял сознание.

— Тебе не жаль отца? — спросила я.

Сеня хмыкнул, покачал головой и спросил, с жадным любопытством глядя на Киприянова:

— Что случается здесь с убийцами?

— Ты скоро узнаешь это сам. Почувствуешь на собственной шкуре.

Сеня откинул голову назад и захохотал:

— Глупая… какая же ты… глупая…тетёха. Я с самого начала видел тебя насквозь. Ты жалела МЕНЯ! МЕНЯ жалела! Ах, бедный Сеня, он потерял любимую! Он единственный, кто ко мне хорошо относится в этом паучьем гнезде! Милый, милый Сеня! Вы такие… вам достался этот мир, с его способностью исцелять, с его недрами и волшебством… просто так… А вы таскаетесь по миру людей, сюсюкаете над младенцами, раздаете эти ваши серебряные ложки, даже не скрываетесь особо. Одариваете своей феерической любовью, словно нищему пятак суёте. А все потому, что вы считаете остальных глупцами. Только ведь на каждую дичь найдется охотник! Слышишь! На каждую! Думаешь, я пошел бы, не подстраховавшись?

Сеня вытащил из-под ворота рубашки знакомый мне железный медальон с латинской надписью по кругу «Puris Omnia Pura», с благоговением поцеловал его.

— Он выкован из железа от посоха Святой Терезы Авильской, первой фейри-полукровки, полностью отвергнувшей свое происхождение и изгнавшей из себя дьявольский темперамент путем монашества - он защищает меня и моих братьев от нечистой силы. С ним я неуязвим.

— О… — многозначительно протянула я.

— Ты мне больше не нужна. Держать тебя при себе я не хочу – ты ненадежна. Я отпускаю тебя. Можешь идти и рассказать своим подружкам обо мне и моих братьях – все равно скоро Орден настигнет вас всех. Никто не уйдет. Живи, пока есть время.

Конечно, он меня отпускал. Что он мог со мной здесь сделать: стукнуть камнем, придушить? Он так рассчитывал на свою пушку, а она оказалась бесполезной. В любой момент из леса могут выйти мои «родственники». Бедный Сеня.

— Как… милостиво… нет слов. Что ж, — медленно продолжила я, — ответная услуга - ты хотел знать, что случается на Холмах с убийцами? Позволь, я расскажу тебе… Это будет короткий рассказ. С чего начать?.. Конечности их уходят в землю, со ступней начинается растворение. Это не больно, верно?

Сеня посмотрел вниз и попытался пошевелить ногами.

— Они не могут больше говорить, потому что их тело начинает таять, как свечной воск…

Скат замычал, дёргаясь.

— … но они еще способны стоять. Растворение продолжается. На теле выступает роса. Она стекает в траву. Здесь всегда влажная, жирная земля, поэтому трава такая густая и зеленая.

Сеня уже ушёл в землю почти до колен. Трава обвила его икры и впилась в тело. Слава богу, Киприянов был без сознания. Я не впервые видела процесс умерщвления Холмами приговоренных к смерти, но даже меня подташнивало.