Мосты в бессмертие

– Прощай, старая! – Костя поцеловал Марию Матвеевну в щеку. На миг прижался лицом к ее лицу. Почувствовал знакомую мягкость, попробовал на вкус солоноватую влагу. Попросил тихо:

– Не плачь, я не могу…

И он, вытолкав ее за дверь, вернулся к себе в комнату собираться. Костя в полном одиночестве бродил по квартире, изредка подходя к кухонным окнам. В высоты третьего этажа он видел приземистую широкую фигуру бабушки. Она стояла, задрав голову кверху. А может быть, и ничего? Вон вчера Валя Токарева получила известие, что муж ее пропал без вести и ничего…

Опомнившись, Костя побросал в вещмешок кое-что из еды, две пары носков, бритву, сигареты. Привычным движением сунул в голенище нож. Семь пятнадцать утра. А надо еще успеть добраться до Донской.

Он вышел из подъезда. В дальнем углу Тимур, дворник, скреб лопатой мостовую, в полупустом мусорном баке копошились отощавшие коты. Снег не переставал сыпать на город. Бабуля решила не дожидаться его и хорошо, и правильно, пусть будет все как обычно. В прошлом году об эту пору они так же, как сегодня, порознь выходили из подъезда… А вечером, вернувшись домой, пусть она не сразу почувствует утрату. Ведь и прежде бывало так, что Костя пропадал по нескольку дней. Пусть она вообще ее не почувствует, пусть…

* * *

– Наверное, врал народ, – задумчиво проговорил Костя, вертя винтовку и так и эдак.

– Что врал-то? – спросил огромный, чисто выбритый детина. Нижняя часть его лица была белее сметаны, а верхняя – смуглая и обветренная.

– Врали, что на призывных пунктах в Москве ополченцам оружия не выдают, – ответил Костя.

– Как это? Как воевать без оружия? – удивился детина.

– Во-первых, ты, Липатов – не ополченец, во-вторых – приказываю прекратить антисоветские разговоры, – встрял плюгавый, тощий субъект с нашивками батальонного политрука.

Старшина вынес из каптерки сложенные в стопку вещи. Константин вытаращился на лежавшую сверху, полосатую фуфайку.

– Эт что? – выдохнул он.

– Надевай, малец! – усмехнулся старшина. – Теперь ты боец воздушно-десантных войск. Не вошь окопная, а человек! Не пушечное мясо, а ударная сила! Конечно, пальтецо у тебя неплохое. Так ты его отдай провожающим. Есть таковые?

– Нет, – коротко ответил Костя.

– Что так? – любопытный старшина скорчил участливую гримасу. – Ужо отбыли в места не столь отдаленные?

Смуглое лицо старшины было испещрено складками, глубокими и мелкими, едва заметными и четко прорисованными. Среднего роста, жилистый, ширококостный и подвижный, он сновал из каптерки с обмундированием в комнату с табличкой «Вытрезвитель». Здесь, на широкой лавке, расположились призывники, отобранные в команду Фролова. Всего человек двадцать. Костя бегло оглядел их. Знакомых – никого. Все взрослые мужики, все старше тридцати лет. Но и не старые. Наверное, самым великовозрастным в «Вытрезвителе» оказался старшина. Костя прикидывал и так, и эдак, сколько ж ему лет, пока не утомился от этого занятия. На первый взгляд он оказался тут самым молодым.

– Эй, Длинный!

Костя вздрогнул, обернулся на зов. В углу, на обшарпанном стульчике из клееной фанеры сидел вор в законе Гога Телячье Ухо. Гога занимался своим любимым занятием: спичкой с намотанным на нее крошечным кусочком марли ковырял во внутренности своих огромных, заросших рыжим волосом ушах.

– Ты как тут, дядя Георгий? – Костя придвинулся к нему.

– Как, как! Так же, как ты, добровольцем явился! – и Телячье Ухо принялся чистить спичкой огромные ноздри. Костя отвернулся.

В воровских кругах Телячье Ухо слыл человеком порядочным и покладистым. Имел на своем счету около полудюжины трупов, но без толку не убивал. Однако если в том случалась необходимость, убивал не задумываясь. Резал всегда ножом. Огнестрелом не баловался – шума не любил. Телячье Ухо в основном промышлял грабежом инкассаторских машин. Добытым хабаром делился честно – содержал семью мотавшего срок за полярным кругом младшего брата. С началом войны исчез. Об его делах судили по-всякому. В том числе и полагали убитым. А он вон где оказался! На призывном пункте.

– Ты зачем здесь, дядя Гога? – тихо спросил Костя.

– Как зачем? – вор Телячье Ухо поочередно продул каждую ноздрю, зажимая пальцем другую. Костя поморщился.

К ним подошел офицер. Молодцеватый, подтянутый, росточком Косте по плечо, но бравый. Костя усмехнулся, привстал в растерянности. Что делать-то? Выпятить грудь колесом, рапортовать? Офицер спросил строго:

– Где учился до войны?

– Десятилетку закончил, – ответил Костя. – В институт хотел на лингвистику, но…

– Немецким владеешь?

– Говорю на немецком, французском и английском. Итальянский плоховато, но тоже могу… Польский и венгерский – еще хуже.

– Остановись, полиглот! – засмеялся лейтенант. – Зачисляю тебя в разведроту. Я теперь твой командир – зови меня Александр Александрович. А фамилия моя самая простая – Сидоров.