Моцарт. К социологии одного гения

Для литературной продукции в Германии XVIII века наличествовал своего рода свободный рынок — в том числе благодаря ее раздробленности на множество государств. Существовали ранние формы издательского дела, то есть более или менее специализированные коммерческие предприятия, которые занимались печатанием, распространением и продажей литературных произведений. Постепенно увеличивалась численность образованной буржуазной публики, интересовавшейся немецкими книгами, — в значительной степени сознательно противопоставляя себя этим придворной знати, которая в то время интересовалась в основном французской литературой. Таким образом, социальная фигура «свободного художника» возникла в этой области уже в XVIII веке — в зачаточном виде, поскольку, как можно судить, взрослому человеку было еще очень трудно содержать себя и семью исключительно за счет доходов от продажи своих книг на рынке, то есть без помощи знатного патрона. Судьба Лессинга является тому примером. Но все же свободный рынок существовал; существовала разбросанная по всей Германии читающая публика, состоявшая из образованных представителей буржуазии, которые имели достаточно доходов, чтобы покупать книги, и были готовы это делать. Характер и облик немецкого литературного движения во второй половине XVIII века соответствовали этой социальной фигурации.

В области музыки развитие, по сравнению с областью литературы, отставало. Решение Моцарта стать «свободным художником» и так зарабатывать себе на жизнь пришлось на время, когда структура общества еще не предусматривала такого места для музыкантов высокого ранга. Музыкальный рынок и связанные с ним институты были еще в зачаточном состоянии; организация платных концертов и деятельность издателей, которые продавали произведения известных композиторов и выплачивали им гонорары авансом, переживали в лучшем случае стадию становления. В частности, все еще в значительной степени отсутствовали институты рынка за локальными пределами отдельных княжеств[15]. По большей части концерты и в особенности оперы, сочинение которых было в центре интересов Моцарта, в Австрии, как и в большинстве немецких территорий, организовывались и финансировались придворными аристократами (или городскими патрициями) для специально приглашенной публики[16]. Вряд ли в это время можно найти другого высококвалифицированного музыканта, который стремился сделать себя независимым от придворного патрона, от надежного положения придворного слуги.

Таким образом, когда Моцарт порвал со своим работодателем, он, зная об этом или нет, пошел на необычайный риск. Он рисковал жизнью, всем своим социальным существованием. Его представления о том, что должно принести будущее, вероятно, были не очень точными. Ситуация в Зальцбурге стала для него невыносимой — негативная ее сторона была ему совершенно очевидна, и для понимания его личности и положения немаловажно представить себе, что он чувствовал. Наниматель указывал ему, когда и где дать концерт, а довольно часто — и что сочинить. Это не было необычным — по всей вероятности, ничто не выходило за рамки рядового служебного контракта. В те времена все профессиональные музыканты, имевшие постоянную должность, жили в соответствии с условиями своего ремесла, подобно придворным ювелирам или художникам, в условиях требований, которые Моцарт больше не мог выносить. Некоторые из музыкантов — например, Куперен или Иоганн Себастьян Бах — достигли великих свершений. Возможно, Моцарт попал к неуступчивому работодателю, но дело не в этом. Решающим является то, что в своих личных целях и желаниях, в том, что он находил осмысленным, а что бессмысленным, он предвосхитил установки и особенности манеры чувствования более позднего типа художников. В институциональном плане в его эпоху еще преобладало придворное положение художника по должности, художника-слуги. Однако по структуре личности он был человеком, предпочитающим реализовывать собственные фантазии. Другими словами, Моцарт представлял собой свободного художника, который в значительной степени полагался на свое индивидуальное вдохновение в то время, когда исполнение и сочинение музыки для высшего общества еще находилось почти исключительно в руках музыкантов-ремесленников, состоявших на постоянных должностях частично при дворах, частично — в городских церквях. Социальное распределение власти, которое выражалось в этом типе музыкального производства, все еще оставалось в значительной степени непоколебленным.