Мотылек

— Эмили, — с отчаянием в голосе начал он. — Я виноват, — его пальцы продолжали нежно трепетать на внутренней стороне моего бедра, и я невольно раздвинула ноги, выгибаясь навстречу его ласкам. Почему я не прекращаю это? Жду продолжения? Или мне льстит его внимание? Напряжение внизу живота продолжало набирать обороты, а между ног все пульсировало. Ощущение неизвестности, запрета страшно возбуждало. — Из-за меня вам приходится выслушивать нападки своего босса, терпеть огромные убытки и мотать нервы. Я не хочу этого. Более того, я восхищаюсь вами. За все время сотрудничества вы показали себя ответственным и надежным партнером, а я сплоховал. На нашем заводе случилась авария, но это моя вина, я должен был отправить партию раньше срока, должен был держать в уме возможность этой аварии… — он проникновенно и в полном отчаянии посмотрел на меня, а его пальцы остановили чувственную пытку. Ого. Шикарное начало речи.

— Эм… ну… — ругаться совершенно не хотелось. Весь взвинченный темп ушел. Тому виной и его проникновенное выступление, и его прикосновения… Мне хотелось пожалеть мужчину. — Я не думаю, что это ваша вина, Андрэ. Аварию предугадать невозможно.

— Да, но из-за этого у вас проблемы. У нас проблемы. Трубу прорвало и на заводе… влажно… — его голос стал значительно ниже и тише, а левая бровь загадочно приподнялась. Рука мужчины скользнула выше, и пальцы едва коснулись влажной ткани кружевных трусиков. — Очень влажно… — Его слова… при всех… это неимоверно разжигало кровь. Так дерзко, так пошло, так неправильно. Издав приглушенный хрип, я снова сдвинула ноги, зажав его руку между своих бедер, и закусила губу. От этого возбуждение только возросло. Я едва сдерживала себя, дыхание совершенно сбилось, а сердце колотилось, словно сумасшедшее.

— Думаю, что мы… сможем найти выход… из этой ситуации… снять напряжение между нами, — сбивчиво произнесла я, ерзая на кресле. Желая избавиться от возбуждения… желая продлить его.

— Надеюсь, смогу вас удовлетворить, — тихим и деловым тоном заверил он, а пальцы скользнули под трусики. О, боже мой… Я впилась ногтями в кожаную обшивку кресла и дрожала от страсти, как осиновый лист, изо всех сил стараясь не закатить от возбуждения и блаженства глаза, ведь на нас смотрят триста человек. — Я смогу сделать это за три-четыре дня. — Его пальцы нащупали мой клитор и медленно, очень медленно ласкали его. Сначала едва касаясь, затем интенсивно и властно, а мужчина взирал на меня непоколебимо, искушающим взглядом и наслаждался впечатлением, которое производит. Господи, как только можно сохранять такую холодную решимость, когда его шаловливые ручонки вытворяют под столом ТАКОЕ… и никто даже не догадывается. — Я могу нанять две дополнительных бригады и сократить срок до двух дней… на третий партия будет у вас. Но это очень долго.

Не так долго, как длится его искушающая пытка. Казалось, что время остановилось. У меня на лбу проступил пот… от паники, от бешеной страсти, от желания… Я уже находилась на грани, практически ничего не слышала и не понимала, как он неожиданно вставил два пальца внутрь меня и вызвал бурный оргазм. Я еще сильней сжала его руку, содрогаясь в конвульсиях…

— Три дня? — вскрикнула я хриплым голосом, сотрясаемая волнами наслаждения. Он медленно вынул пальцы, усиливая оргазм, и растянулся в самодовольной улыбке. Дыхание постепенно выравнивалось и, приходя в себя, я рассеянно продолжила подыгрывать ему. — Мне казалось, это займет месяцы… — он по прежнему не убирал руку, а меня трясло от сладости и неги. Жан Франциск умело играл на струнах моей похоти. Не в силах больше терпеть этих мук, я вытащила его руку из своих трусиков и, подняв ее высоко над столом, вскрикнула не своим голосом. — По рукам! — нет ничего лучше старого доброго рукопожатия в качестве доказательства достигнутых договоренностей. Правда, рукопожатие не предполагает дикий оргазм, как свидетельство заключения сделки.

Раздались громкие аплодисменты. Некоторые даже встали со своих мест, словно Жан продемонстрировал не простой психологический прием, а показал смертельный фокус с кобрами. Для меня это именно так и было. Взгляд мужчины затуманили страсть и похоть. Мы пожирали друг друга глазами, казалось, еще мгновение и мы накинемся друг на друга прямо на глазах удивленной и возбужденной толпы.

Наконец, я выдернула руку из ладони Франциска и отвернулась. Толпа по-прежнему ликовала.

— Давайте… — зрители аплодировали, не давая ему и слова вставить. Он показал жестом, что ликовать достаточно. — Давайте разберем ситуацию поэтапно. Эмили была, мягко говоря, в ярости. Если бы мы стали оправдываться или предлагать решение в такой ситуации, это бы не сработало. Рациональность не та черта, которая срабатывает в кризисной ситуации, особенно, если контрагент женщина, — в зале раздались смешки. — Лучшая тактика, какая?