Мотылек

Мне помогли перебраться в инвалидное кресло, и я впервые за три недели выехала за пределы палаты. На улице светило теплое солнце, как приятно ощущать кожей тепло его лучей. Я попросила помочь мне надеть шифоновое платье, одно из тех, что подарил Франциск. Нежно-лиловое, до колен, оно приятно ласкало кожу. Увы, но ноги этого не могли почувствовать. Ни ветра, ни солнца, ни касания платья, абсолютно ничего. Я несколько приуныла, но вспомнив обнадеживающие обещания доктора Штольца, принялась с энтузиазмом разглядывать окрестности. Почему наши больницы не могут быть такими же приятными? Возле больничного корпуса — обширный парк с разными плодовыми деревьями, буйной цветущей растительностью. Неподалеку три фонтанчика, окруженные лавочками. Я смогла потрогать воду и даже обрызгать Алексу. Родители, взявшись за руки, кажется, переживали новый романтичный этап своих отношений. Я была практически счастлива этим незапланированным каникулам и их сближению. Если бы только могла встать из этой чертовой коляски…

Следующие четыре дня я исправно посещала кабинет физиотерапии, а Алекса неотступно сопровождала меня. Казалось, что она поселилась в соседней палате, чтобы по первому зову прийти на помощь. Мы плавали вместе с ней и доктором, в бассейне. К сожалению, это был не доктор Штольц. Было бы забавно увидеть его в плавках и шапочке. С нами плавал Рихард, новый возлюбленный Алексы. По ее словам, она лечила сломанную руку, гипс с которой уже сняли, хотя, подозреваю, хотела приличный повод пообжиматься полуголой с новой любовью всей ее жизни.

Рихард — высокий, статный мужчина, примерно тридцати лет. С хорошей мускулатурой, правильными чертами лица. Русоволосый, зеленоглазый, с хорошо поставленной речью. Несмотря на то, что я ни слова не понимала, его было приятно слушать. Хотя немецкий язык, на мой вкус, очень грубый и неприятный. Они были счастливы вдвоем, я впервые видела на лице подруги такую робкую и даже, казалось бы, покорную улыбку. Покорная — прилагательное, которое точно не характеризует Алексу. А рядом с ним она вела себя именно так.

Массаж, медикаменты и комплексы занятий приносили свои плоды. Ходить я еще не могла, но чувствительность в ногах начинала проявляться. Правую ногу я ощущала почти до колена, левую чуть хуже, но прогресс чувствовался. Ниже колен были странные ощущения, словно под моей кожей копошились сотни муравьев, шныряя туда-сюда и стараясь выскрести себе путь наружу. По словам доктора Штольца, муравьи — это мои нервные окончания, которые не наружу вырваться пытаются, а сообщают о своей живости и готовности в скором времени перейти в рабочий режим. Как скоро пойду — зависело только от меня и моего упорства. Организм был практически готов проститься с колесами.

Я сидела в парке, в инвалидной коляске и читала Михаила Литвака. Психологическое айкидо, приемы которого демонстрировал Франциск на своем семинаре в России. Казалось, это было сто лет назад, в другой жизни. Увлекшись чтением, я не заметила, как около меня появилась женщина. Сколько она стояла — я не знаю…

— Здравствуйте. Кто вы?

Женщина молча смотрела на меня. Изучала. Красивая, загорелая, с копной пышных русых волос до плеч. На вид лет тридцать. Слишком атлетического телосложения, словно служила в армии или занимается единоборствами.

— Гутен так, — этим мои знания немецкого языка исчерпывались. — Шпрехен зи… э рус, рюс? Как там правильно…

— Это ни к чему, я неплохо говорю по-русски.

Я бы даже сказала, что по произношению она из России.

— Так кто вы, в таком случае?

— Спасибо, что обезвредили Сокола. Вы очень помогли нам.

— Простите. Но я не понимаю, — страх тугой пружиной начал стягивать внутренности. Упоминание Сокола здесь, в другой стране… меньше всего мне хотелось бы столкнуться с ним или с его приспешниками снова. Как только встану на ноги, я усердно начну заниматься физическим развитием, чтобы при случае дать достойный отпор.

— Вы прекрасно понимаете, — женщина грациозно села на лавочку возле фонтана, я подъехала к ней ближе. Подол белого льняного платья, украшенного васильками колыхался на ветру. Женщина невероятно привлекала и располагала к себе. Опасное сочетание. — У вас была уважительная причина, чтобы не прийти на нашу встречу. А я ждала вас в парке. Хотела сделать интересное предложение.

А, таинственный конверт в лекциях по судебной медицине.

— Это какое же? Я сейчас слегка неработоспособна.

— Мы не очень любим называть себя, но, думаю, вы понимаете, о ком идет речь. Ваша работа по освобождению заложников не осталась незамеченной. На самом верху заинтересовались вашей кандидатурой.

— Давайте ближе к делу, — сухо отрезала я.

— Вот это мне в вас и нравится. Деловая хватка, — женщина обворожительно улыбнулась и достала из огромной льняной сумки-мешка красную папку и небольшую белую коробку, обвязанную синим бантом. — Вы недавно открывали подарки. Это еще один от нас.