Мотылек

— Стоп, стоп, стоп, — возмутилась я. — Подождите. Какую операцию, какую грыжу, о чем вы?

Она устало вздохнула, присела на краешек моей кровати и спокойно начала пояснять.

— При пулевом ранении были задеты многие органы вашего организма. Печень, желудок, кишечник. Многое нам пришлось собирать по крупицам… В том числе — ваш позвоночник. Спинной нерв был серьезно поврежден. Первая операция позволила сохранить вам жизнь, но между позвонков образовалась грыжа. Она давит на нерв и продолжает расти. Без этой операции вы навсегда останетесь инвалидом.

Ее слова как чан ледяной воды, обескуражили, лишили дара речи, обездвижили. Я могу больше никогда не встать на ноги. Нет. Я отказывалась в это верить. Впрочем, если это цена жизни моих дорогих людей, я заплачу ее.

— Хорошо. Сколько стоит эта операция.

— Извините, этого я не могу сказать.

— Что это значит. Я вообще-то пациент. Может быть, она мне не по карману.

— Вы — пациент. А его светлость решает все финансовые вопросы. Он строго запретил называть вам какие бы то ни было цифры.

— Хорошо, — я задумалась. С чего бы он так заботится обо мне. Почему он тратит огромные деньги, лишь бы я поправилась. Это с его стороны очень щедрый и весьма христианский жест, но… — Если не делать эту операцию, что случится?

— Вы останетесь инвалидом. Возможен летальный исход, если грыжа продолжит расти.

— А если сделать?

— Есть 90 % шанс, что вы будете бегать, как новенькая. Пожалуйста. Поймите. Если через месяц вы не переступите порог этой больницы на своих ногах, то ее закроют.

— Кто закроет?

— Его светлость. И сотни врачей и медсестер останутся без работы.

— Он этого не сделает.

— О, видели бы вы его. Сделает. И глазом не моргнет. Поэтому и в наших, и в ваших интересах, чтобы вы поправились и как можно скорей. Доктор Штольц — лучший нейрохирурог Германии, все его операции проходят блестяще. Ассистировать ему будет доктор Майер.

— Тоже лучший?

— Именно. Поэтому, прошу вас, поставьте подписи в этих документах и сегодня же мы удалим вашу грыжу. Через пару дней начнем реабилитацию и посмотрим, насколько вы хотите ходить.

— Очень хочу, — заверила я, и, даже не читая, поставила подписи там, где указала медсестра. Все, о чем я мечтаю, это проснуться и встать. Вновь ощутить под ногами свежесть и мягкость зеленой травы, поплавать в реке, просто пробежаться. Мне очень нужны мои ноги. Очень-очень нужны. Как же, в конце концов, я буду ловить преступников, если не смогу ходить? Покачусь за ними в инвалидной коляске и буду давить на жалость? — Да поможет нам Бог. И да не дрогнет рука хирурга…

Операция прошла успешно. Ольга Павловна с восхищением демонстрировала мне снимки, на которых я видела лишь странные очертания костей и увидела свой внутренний мир во всей красе и в совершенно новом свете. Свете рентгеновских лучей или что там такое через меня пропускали. Она была воодушевлена. Несколько раз заходил доктор Штольц. Мужичок, даже слегка дедушка. Добродушный, лет 60–65. Совершенно не говорил по-русски, но Алекса, изучающая в университете немецкий, осваивающая профессию переводчика прекрасно справлялась со своей миссией. Некоторые медицинские термины помогала объяснить Ольга Павловна, но в целом, как я поняла, прогноз благоприятный.

— Вам необходимо трижды в день ходить на… что это? — Алекса не поняла слово и попросила доктора Штольца объяснить. — Кажется, он говорит об испражнениях.

— Ты издеваешься? Я испражняюсь независимо от желания в какой-то пакет! — разозлилась я.

— Переводчик — не точная наука, — подмигнула Лекси. — По-моему, он имел виду упражнения, а не испражнения.

— Физиотерапия?

— Да, нужно будет ходить на физиотерапию. Ежедневно бассейн, массаж ног, особое диетическое питание, медикаментозное лечение, электрический стул… стол… а, электрофорез видимо. Эми, может мне тоже словить пулю, я тоже хочу бассейн и массаж ног!

— Пожалуйста, Лекси. Дай мне моего Ижика и я это оформлю.

Доктор Штольц достал какой-то странный инструмент, похожий на ролик для очистки кошачьей шерсти с мебели, усеянный множеством острых иголочек. Я с опаской покосилась на Алексу и улыбающегося доктора. Алекса ему явно нравилась. И как девушка, и как переводчица.

— Он сказал, что я хорошенькая, — поправив копну белоснежных волос, улыбнулась она.

Еще бы. В белоснежном шифоновом топе, обтягивающих светло-голубых джинсах и высоко забранными в хвост белыми волосами она выглядела настоящей Богиней.

— Кстати, я познакомилась здесь с одним доктором. Зовут Рихард. Он хирург-ортопед.

— Какая прелесть. Сказочно богат?

— Увы. Живет с мамой, но планирует покупать дом, — она развела руками и как-то стеснительно улыбнулась. Стеснительная улыбка? Что-то новое.

— И что, этот Рихард пленил твое сердц….ай! — вскрикнула я и посмотрела на доктора. Оказывается, пока мы беседовали с подругой, доктор вел этим валиком с иголками от моих ступней вверх по ноге. На пятнадцать сантиметров выше колена я почувствовала легкое покалывание.

— Он спрашивает, что ты чувствуешь?

— Щекотно. Легонько колет.

— Gut.