Мотылек

— Даже представлять не хочу, — я насупилась и сдвинула брови. К сожалению, это единственный признак недовольства, который может позволить мое больное тело.

— В общем, ты обходишься ему куда дороже, чем могла бы обходиться я с покупками островов где-нибудь в Тихом океане.

Мы рассмеялись.

— Где он сейчас? Я хочу отблагодарить его за все.

— Кто знает, Эмили… Он появляется и уезжает в никуда. Ни с кем не разговаривает после того, как это случилось. Только с врачами, узнает о твоем состоянии. Один. Без охраны… Поселил нас в отеле недалеко от больницы, мы здесь уже давно ждем твоего пробуждения.

Очень хотелось сладко потянуться, размять залежавшиеся косточки, прогнать неприятный запах больничной затхлости и прелости. Все, что мне удалось — это с трудом повернуть голову. На прикроватной тумбочке, на фарфоровом блюдце с золотистой каемкой лежали две булочки с маком, политые шоколадом. Я едва не захлебнулась слюной.

— Боже, Лекси. Виктор такое золотце. Он просто мысли мои читает!

— Ты о чем?

— Булочки с маком! Помоги мне, пожалуйста, сесть…

— Это не Виктор. Жан Франциск принес их для тебя час назад. И утром он молча передал мне эту коробочку. В записке написано, вручить тебе сегодня ночью, когда ты очнешься. И чтобы ты открыла ее лично. Откуда он знал, что ты очнешься — остается только догадываться. Даже врачи не могли нам этого сказать…

— Ты открывала? — с любопытством маленького ребенка поинтересовалась я.

— Нет конечно. Это для тебя. Она вся в каких-то маленьких дырочках. Признаться, мне страшно любопытно!!!

— Ну так давай. Открой же.

— Нет, это должна сделать ты. В записке четко написано.

Алекса протянула мне серебристую коробочку, перевязанную прозрачным белым бантом с серебристыми вкраплениями. Затаив дыхание, я неуклюже дернула бант непослушными пальцами и сняла крышку. Вверх, потревоженные моим вторжением, устремились десятки мотыльков. Они закружились, потянувшись к свету люстры, танцуя и порхая вокруг нас. Некоторые садились мне на голову, плечи. Я засмеялась, как маленькая девчонка, которой подарили самую долгожданную игрушку. Как он догадался? О, мой милый Франциск… как… как он может читать и предугадывать все мои мысли, все желания. Он смог подарить мне сказку!

— Мотыльки? — Алекса скептически подняла бровь. — Не бабочки… не прекрасный павлиний глаз, не захудалая капустница, а мотыльки??? Видимо ты изрядно опустошила карман знатного миллиардера.

— О, Алекса, это самый удивительный подарок, который когда-либо мне могли сделать! Мотыльки… Пожалуйста, открой окно. Лекси, открой же. Я бы сама сделала, но не могу. Пусть они летят к звездам. Ну же…

Алекса удивленно встала, и, вероятно, хотела покрутить пальцем у виска, но списала мою восторженную реакцию на посттравматический синдром. Подруга открыла окно, подгоняя мотыльков лететь на улицу. Почувствовав зов звезд, они устремились на волю, улетая все выше и выше в небо. И лишь один мотылек кружил вокруг меня и смело уселся на моем плече. Я пересадила его к себе на палец и нежно поцеловала.

— Лети… лети туда, где есть моя любовь…

Мотылек несколько раз повел крылышками и улетел. Задыхаясь, даже захлебываясь от счастья, я глубоко вдохнула.

— Ну, подруженька. Я готова к булочке. И, пожалуйста, скажи, что это горячий крепкий американо с небольшой порцией сливок и корицей?

— Нет, моя милая, это теплый клюквенный морс.

— Вы меня так в могилу вгоните!

Булочка таяла во рту, словно ее только что достали из печки. Очень мягкая, еще теплая, свежайший терпкий шоколад… Какое наслаждение, после долгих дней без нормальной воды и пищи. Накушавшись вдоволь вместе с Алексой, мы болтали и хохотали несколько часов, пока сон не сманил и не унес меня. К сожалению, дольше пары часов бодрствовать мне было тяжело, но насколько прекрасно, как целительно мне спалось после вкуснейшей булочки и россыпи мотыльков, кружащих по палате. Я счастлива… абсолютно счастлива, ведь я знаю, что… да. Я знаю.

Следующие несколько дней я провела в забытье. Не просыпалась, не ела, не пила. Мою жизнедеятельность полностью поддерживали аппараты и капельницы. На третий день я проснулась бодрая и полная сил. Мне хотелось жить, бегать и танцевать. Но не уверена, что я могла себе это позволить. Нижнюю часть тела я совершенно не чувствовала, словно ее не было. Какое паническое ощущение, когда пытаешься поднять ногу и понимаешь, что она тебя не слушает. Что собственное тело тебе более не подвластно. В палату вошла Ольга Павловна, та самая, которая разговаривала со мной, пока я была в коме и, видимо, прочитав ужас на моем лице, понимающе улыбнулась.

— Доброе утро, Эмили. Я понимаю твой испуг. У тебя паралич нижних конечностей. МРТ выявила межпозвоночную грыжу, поэтому сегодня, если подпишете документы, мы сможем провести вам операцию по ее удалению, — легкий акцент говорил, что она долгое время проживает в другой стране. Русское имя, русское отчество, да и вся внешность тоже русская. Наверняка Германия манит к себе лучшие кадры… Медсестра протянула несколько листов.