Мотылек

— Но мое кресло, — я испуганно обернулась, глядя, как возле ворот сиротливо стоит инвалидная коляска. Почему-то мне стало ее очень жаль… словно мы породнились за это время и я предаю ее, бросая в одиночестве.

— Она тебе больше не понадобится, — сухо произнес мужчина, уверенно глядя на дорогу и не удостоив меня ни одним взглядом. Он еще ни разу не посмотрел мне в глаза. Это пугало. Это заставляло все внутренности сжиматься. Господи, а если я захочу в туалет? Я побледнела, как мраморная статуя… А если я обделаюсь прямо в его автомобиле? В последние дни мне достаточно неплохо удавалось контролировать свои позывы и обслуживать саму себя, но что, если в этот раз не получится. — Пожалуйста, помолчи.

— Но я и слова не сказала…

— Ты слишком громко думаешь. Перестань это делать.

Всю дорогу, полтора долгих часа мы ехали молча. Я не сводила глаз с Франциска, а он пристально смотрел на дорогу и ни разу не повернулся в мою сторону. Что он задумал. Он хочет убить меня? Воскресить? Наказать? Неважно, лишь бы это было его желание, лишь бы это принесло ему радость и успокоение. Мне было больно глядеть на его осунувшееся лицо, на седину в волосах. Хотелось взять губку и стереть все эти краски. И, пожалуй, не помешала бы хорошая тарелка мясного борща. Мне очень хотелось приготовить ему борщ. Но с параличом и тем более без инвалидной коляски это было практически невозможно.

Наконец, он припарковал автомобиль возле небольшого двухэтажного дома. Возможно пять, шесть комнат. На втором этаже балкон, выходящий во двор. Перед входом цветущая розовая гортензия. Впервые вижу эти прекрасные цветы в дикой природе. Помнится, в нашем Колизее Atrium одна веточка стоит не меньше 500 рублей… нужно по-тихому сорвать и подарить маме. Она любит экзотику. Напротив дома, в каких-то пятнадцати шагах нежно шептало озеро, лениво лаская берег. Озеро поросло цветущими кувшинками, обожающими только самые чистые водоемы. Чуть дальше — ярко-синяя гладь… место абсолютно дикое. Последние полчаса пути нам не встретился ни один дом, только леса и поля. Не было видно домов и здесь. Лишь этот небольшой, но прекрасный отшельник с крышей, обитой ярко-оранжевой черепицей, как в сказках про Золушку. В моих любимых сказках.

Отстегнув ремни безопасности, но по-прежнему не глядя на меня, Франциск спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Хотела бы сказать, что у меня затекла задница, но я не уверена, что вообще чувствую ее, — я попыталась разрядить обстановку, но не получилось. Он закрыл глаза, словно от боли. — Ты в порядке? Бога ради, прости меня, если что не так… я не хотела тебя задеть…

— Выходи.

— Ты же знаешь, я не могу…

— Хорошо.

Он вышел из машины и легко поднял меня на руки. Я прижалась к его теплой груди, крепко обхватив мускулистую шею мужчины. Не удержавшись, я поцеловала ее. Целомудренно и нежно. Он на мгновение замер, но никак не отреагировал. Разочарование больно кольнуло меня. Поговори со мной…

Одной рукой он поддерживал мою спину, другой держал чуть выше колен.

— Я чувствую, как ты лапаешь меня за задницу, — игриво прошептала я.

Он вновь замер и, после недолгого молчания переспросил, чтобы удостовериться. Словно просил разрешение для чего-то:

— Ты все еще доверяешь мне?

— Конечно…

Крепче стиснув меня в объятиях, он пошел к озеру. Господи, только не это. Что он задумал? Моторчик в грудной клетке вновь завелся. Мужчина почувствовал это своей грудью и довольно улыбнулся. Точнее, на его губах я уловила намек на улыбку, а на устремленных вдаль глазах красовались смешинки. Кажется, лед дал трещину. Он зашел по пояс, прямо в джинсах. Вода уже заигрывала с подолом моего шелкового платья.

— Ты ведь этого не сделаешь? — с опаской произнесла я.

— Еще как сделаю, — в голосе холодная решимость.

— После того, как мои ноги отказали, я как-то не очень хорошо плаваю, — предупредила я.

— Я обязательно это учту.

— Но на мне твое шелковое платье, бешеных денег стоит, между прочим! — последний аргумент.

— Я куплю тебе новое.

Исчерпав убедительные доводы, я покорилась судьбе и не дергалась, лишь обняв его, что было силы. Прохладная вода уже достигала его груди, но он продолжал идти. Дойдя до зарослей кувшинок, он резко отпустил руки и освободился от моих объятий. Едва успев схватить ртом воздух, я с головой ушла под воду. Темнота и леденящий холод озерной воды окутали со всех сторон. Я ничего не видела, не слышала, почти не могла пошевелиться. Где выход? Где верх, где низ, от страха и паники я ничего не могла разобрать. Хотелось кричать, но я не могла. Вместо того чтобы выталкивать меня кверху, озеро почему-то все глубже тащило вниз. Мне хотелось заколотить ногами, но не получалось. Они не слушались. Внезапно небольшое шевеление. Я смогла поднять колено, другое… но этого все равно недостаточно, чтобы выплыть. Воздух закончился. От панического ужаса стало лихорадить, смерть все ближе тянула ко мне свои липкие щупальца… воздух… воздух… нет!!! Сознание меркло, уплывало… темнота… паника…