Мотылёк над хищной орхидеей

Руки Рея нашарили застёжку брюк Конрада и, ловко расстегнув, приспустили их вниз. Одна ладонь Рея стиснула вялый ещё член — но Рей не сомневался, что сможет его распалить.

Он снова стал подниматься поцелуями наверх. Руки Конрада стиснули его плечи, силясь оттолкнуть, но были слишком слабыми, и эта борьба только забавляла Рея.

А потом он поднялся над ним и навис, глядя в лицо. В глазах Конрада стояли слёзы, и отчаяние наполняло их.

— Пожалуйста, я не смогу…

Рей стремительно трезвел, и от того его наполняла злость.

— Тебя плохо обучили? — спросил он.

Конрад дёрнулся, как от пощёчины, закусил губу, но остался всё так же напряжён. Теперь Рей чувствовал, что тело его буквально вибрирует в его руках, пытаясь оттолкнуть.

— Ты… — «ты принадлежишь мне», — хотел сказать он, но замолк и сглотнул.

Наклонившись, поцеловал Конрада в лоб, резко поднялся с кровати и вышел прочь.

Конрад остался лежать, обнимая плечи руками и глядя на стену перед собой — ровно туда, где над письменным столом, забитым дисками BBC, висели старинные деревянные часы.

Он не понимал, что произошло, но сейчас не хотел разбираться ни в чём. Несмотря на то, что посетивший его мужчина отказался от своих намерений, Конрад чувствовал себя так, как будто тот всё-таки изнасиловал его.

«Что значит этот визит? — подумал он, когда дыхание немного пришло в норму. — Меня будут иметь так? Каждый, кто пожелает зайти сюда?»

Конрад подавил невольный всхлип. Комната, которую за последние три недели он почти что привык считать своей, теперь отчётливо представилась ему тюрьмой.

«Господи, почему всё это происходит со мной?..» — подумал он. Но ответа самому себе дать так и не смог.

Глава 4. Хозяин

Два или три дня Конрада никто не беспокоил. Он провёл их в ритме, к которому начинал уже привыкать: позавтракав, пару часов проводил в ванне, листая журналы, по большей части посвящённые моде и светским новостям. Те костюмы, которые он отмечал, Жак брал на заметку, чтобы впоследствии заказать.

Потом, выбравшись из ванны, Конрад завтракал второй раз. Оба завтрака были очень лёгкими и здоровыми до тошноты: хлопья с молоком, белковые коктейли, но теперь уже домашнего производства, в которых плавали кусочки фруктов, овсяная каша на воде и яблочный сок. Даже джем полагался только один раз в неделю — по выходным. Никогда до этих пор Конрад не замечал, что настолько любит сэндвичи, пиццу и картофель фри, о которых теперь, судя по всему, можно было забыть.

После ланча Жак на два часа провожал его в тренажёрный зал. Тренер, как правило, за ним не следил, лишь раз в неделю замерял вес и другие показатели, чтобы по необходимости скорректировать диету и комплекс упражнений.

— Чего он пытается добиться? — спросил Конрад, когда тренер пришёл к нему в третий раз. — Он хочет, чтобы я стал тощим, как тень?

— Наоборот. Подними руку, пожалуйста, — ответил тот спокойно, не отвлекаясь от замеров. Тренер обмотал его правый бицепс сантиметром и отметил ногтем количество дюймов, чтобы затем записать, — Рею нравятся мальчики поплотнее. Он хотел бы, чтобы ты м… был более рельефным, скажем так.

Конрад отвернулся к окну. Ему показалось вдруг, что ничего не изменилось, и, несмотря на солнечный свет и личного слугу, всё это — лишь новый этап обучения. Стоит расслабиться — и он услышит мягкий смех мастера, наблюдающего за ним через стекло, а затем и его фальшиво заботливый голос. Конрад даже поймал себя как-то на том, что старается избегать зеркал. Боится их и никак не может избавиться от мысли, что сквозь них за ним может кто-то наблюдать. Он даже спрашивал Жака, нельзя ли убрать зеркало, висевшее в кардиозоне, перед которым стоял тренажёр, но получил отказ.

Закончив тренировку, Конрад отправлялся на некоторое время в парк, где под надзором охраны гулял около полутора часов. Затем возвращался в дом, где его уже ждал обед: как правило, суп-пюре из помидоров или шпината. Иногда — котлетки из индейки, к которым прилагался нож с закруглённым концом. В первый раз Конрад попытался расковырять им или вилкой браслет, но у него не получилось ничего.

Конрад не мог бы поспорить с тем, что кормят в доме нового хозяина его хорошо, но еда эта навевала бесконечную тоску.

После обеда ему давали своего рода свободное время с тем условием, что если в дневные часы он шёл смотреть кино, то вечером должен был пойти в библиотеку читать — и наоборот. Жак тщательно следил за обновлением его коллекции фильмов, но кроме познавательных программ там так и не появилось ничего. Поэтому Конрад через какое-то время обнаружил, что полюбил читать — чем не увлекался раньше никогда. Библиотека в доме была обширной и в общих чертах состояла из двух групп книг: непременная классика в дорогих редких изданиях и модные новинки, за подбором которых так же следил кто-то из слуг.

Конрад часто думал, что тот, кто выстраивал его день, продумал всё до мелочей. Он сам себе казался тамагочи, которого тщательно пестует какой-то богатый идиот.