Мотылёк над хищной орхидеей

Впрочем, после появления в его комнате незнакомца это ощущение прошло. Если до этого, по крайней мере, Конрад ощущал себя в безопасности среди тишины дома и умиротворяющих запахов, которые царствовали здесь, то теперь понял, что он скорее кролик, которого кормят на убой. Для кого — Конрад по-прежнему не знал. Однако это стало ясно на третий день.

Он занимался на эллипсоиде, когда Жак, обычно ожидавший где-то за дверью, появился на пороге и сообщил:

— Мистер Мерсер желает видеть вас через десять минут.

Конрад сдул с лица прядь волос, отросших уже настолько, что во время тренировки их приходилось завязывать в хвост, и посмотрел на него.

— У меня по расписанию тренировка ещё час двадцать минут.

Жак подошёл к нему и отключил эллипсоид.

— Когда вас желает видеть мистер Мерсер, вам следует пройти к нему, отложив все дела. Идёмте, вам нужно ещё принять душ и надеть костюм.

Конрад хмыкнул. Сердце его, и без того бешено бившееся после занятия, казалось, забилось ещё сильней. Предстоящая встреча пугала его — но в то же время Конрад надеялся, что она внесёт толику ясности в то, чего ему следует ожидать.

Он молча проследовал за Жаком и выполнил все инструкции — за десять минут тот успел сполоснуть его в душе, облачить в одежду и посетовать, что не успевает уложить.

— Если мистер Мерсер будет звать вас достаточно часто, придётся укладывать вас каждое утро — чтобы больше не случилось подобных эксцессов.

— А он не может предупреждать о том, что я ему нужен, хотя бы за двадцать минут? Даже проституткам на сборы дают три часа.

Жак посмотрел на него мрачно и, кажется, даже свысока.

— Разумеется, нет, — сказал он. — Вам дают на сборы десять минут, а остальной прислуге, независимо от времени суток, не более, чем три.

«Остальной прислуге, — отметил про себя Конрад, и под ложечкой у него засосало, — вот оно как».

Статус его в доме явно стал более определённым, чем до сих пор.

— Идёмте.

Жак напоследок брызнул на него капельку парфюма и, приоткрыв дверь, жестом предложил проследовать вперёд.

Впервые Конрад оказался на той половине дома, которая обычно была закрыта для него. Она мало отличалась от западного крыла — разве что количеством закрытых дверей.

Жак проводил его до последней, за которой располагался кабинет, и, повернув ключ в замке, приоткрыл, а затем отступил в сторону, пропуская Конрад вперёд.

Тот ступил на порог и остановился, разглядывая мужчину, сидевшего за столом.

Если исключить понимание того, что всё происходящее с ним было одной сплошной неудачей, Конрад мог бы сказать, что ему повезло.

Новый хозяин был очень красив. Щетина, закрывавшая нижнюю часть лица, делала его заметно грубей, чем он мог бы быть, если бы сбрил её — но в то же время и придавала ему мужественности, которой не было бы без неё. Он был строен и довольно молод — вряд ли намного старше тридцати. Чёрный костюм сидел на нём как влитой, и мужчина явно следил за собой. Только когда он поднял взгляд от монитора, по спине Конрада пробежал озноб. Несмотря на тёплый, медовый оттенок зрачков, взгляд мужчины был ледяным, как будто тот смотрел на свою жертву — в это мгновение Конрад ощутил себя именно жертвой, и никем иным — из космической глубины, где властвует абсолютный ноль.

— Проходи, — сказал мужчина тем временем, — и закрой дверь за собой.

Покинув Конрада в первый день своего приезда, Рей долго пребывал в непривычном для себя волнении. Он не помнил, чтобы когда-нибудь, по крайней мере в возрасте старше шестнадцати лет, кто-то из людей заставлял его так много думать о себе.

Нездоровую тягу свою он заметил ещё на Тодосе, но если там мог объяснить её себе тем, что любому нормальному человеку понравилось бы заниматься тем, что они с Конрадом делают вдвоём, и любой нормальный человек хотел бы проводить так время ещё и ещё, то случившееся в доме всё больше пугало его самого. Напугало Рея и то, что Майкл оказался прав — до последнего Рей был уверен, что обучает его как вести себя с любым, кто его купит, но теперь видел, что результат получился абсолютно иным. Конрад был красив, в этом смысле Рей считал его своим лучшим творением, но обученным назвать его было никак нельзя.

Какое-то время Рей пребывал в раздрае, сам не зная, как вести себя с ним теперь. Обученный или нет, Рей хотел, чтобы Конрад был с ним. Прямо сейчас. Секс был желательным, но вовсе не неизбежным атрибутом — к этому пониманию Рей пришёл на третий день. Работа шла плохо, он всё время отвлекался на мысли о своём неправильном приобретении и порывался посмотреть, чем тот занят — но тут же одёргивал себя. Несмотря на все усилия, за два дня он еле-еле успел изучить счета за дом, а учитывая, сколько времени он отсутствовал, предстояло просмотреть ещё пару сотен отчётов — если не более того.

На третий день некое подобие решения созрело у Рея в голове, но оно всё ещё не было оформившимся до конца. Он решил не спешить, не пугать и ни к чему не принуждать, пока Конрад не будет готов — в том, что это произойдёт, сомнений быть не могло.