Мотылёк над хищной орхидеей

И в то же время, находясь в камере, местоположения которой ему так и не удалось узнать, Конрад время от времени представлял своего возможного хозяина — кого-то наподобие Кагерта, а может быть, старше ещё на пару десятков лет. Кагерт не был плох, но вызывал иррациональную неприязнь. Рей, наоборот, притягивал к себе, несмотря на холод в глазах. И Конрад хотел бы узнать о нём что-то помимо имени и того, что Реймонд Мерсер теперь им владел. Будь у него интернет, Конрад посмотрел бы там. Что-то подсказывало ему, что в сети наверняка нашлись бы скандальные статьи об этом человеке. А может быть, и нет. Такие люди предпочитали тщательно охранять свою личную жизнь и только по недосмотру могли позволить посторонним что-нибудь узнать о них.

В воскресенье около семи часов, когда машины стали шуршать шинами по дороге, ведущей к подземному гаражу, одна за другой, Рей сам зашёл к нему — в первый раз с тех пор, как заходил в самый первый свой день здесь.

Некоторое время он стоял, наблюдая за тем, как Жак сначала вытягивает и приподнимает волосы Конрада, затем завязывает на нём бабочку и, накинув пиджак, тщательно разглаживает полы.

Когда с облачением было закончено, и Жак отошёл в сторону, Конрад повернулся и теперь только заметил, что Рей наблюдает за ним.

Рей поколебался - он не хотел акцентировать внимание на том, зачем пришёл. Затем решительно шагнул к нему и, взяв в руки запястья Конрада, по очереди заколол запонки с аметистами сначала на одной, потом на другой. Задержал их в своих руках, обнаружив, что не хочет отпускать, и наконец отступил назад.

— Они подчеркнут твои глаза, — сказал он, больше не глядя на дело своих рук. Обошёл Конрада со спины и, чуть приобняв за талию, подтолкнул в направлении двери.

Народу было не очень много — человек двадцать гостей и эскорт. Последних по услужливым улыбкам легко мог узнать даже Конрад. Они двигались вышколенно, мягко и грациозно, но каждое их движение разительно отличалось от той звериной грации, которая была присуща собравшимся здесь наследникам многомиллионных состояний. Конрад отметил про себя, что здесь практически не было некрасивых людей, а присмотревшись, понял, что если парочка молодых людей и не обладала природной красотой, то её отсутствие тщательно маскировала работа косметологов, стилистов и модельеров.

Первое время приём проходил довольно тихо. Конрад держался подле Рея, который с упоением представлял его всем подходившим поздороваться.

— Мой новый компаньон, — красноречиво очерчивая взглядом контуры фигуры Конрада, говорил он, — Кони, ты не принесёшь нам бокал шампанского?

Бокал шампанского, канапе или ещё какую-нибудь ерунду он просил каждый раз, и Конрад через некоторое время понял, что ему просто доставляет удовольствие демонстрировать, что Конрад выполнит любой его приказ.

«Хорошо, что не приказывает выпрыгнуть из окна», — мрачно подумал он и, взяв с подноса очередной бокал, понёс Рею.

Ближе к ночи, однако, вечеринка стала терять цивилизованный абрис. Зазвучала живая музыка. То один, то другой из гостей то и дело подходили к музыкантам, требуя сыграть что-нибудь известное заказчику и его друзьям, и брались вполголоса подпевать.

Конрад обнаружил, что все эти люди, несмотря на внешнюю вежливость, знают друг друга довольно хорошо. Даже те, кто сохранял спокойствие и трезвость, то и дело выдавали себя красноречивыми взглядами.

Кое-кто принялся зажимать за портьерами эскорт, и когда Рей удалился обсуждать что-то с двумя молодыми людьми, на некоторое время оставив Конрада одного, к нему тут же приблизился один из представленных ему молодых людей.

— Рей о вас забыл, — констатировал молодой человек. Покачнулся и, чтобы не упасть, придержался за стену рукой. Тут же лицо его осветила широкая ухмылка, призванная скрасить неловкий момент. — У него тут превосходный Дом Периньон. Хотите, принесу и вам бокал?

— Спасибо. Не думаю, что Рею понравится, если я буду слишком много пить.

Ухмылка молодого человека стала ещё шире.

— Рей далеко не святой. Он всё поймёт.

Конрад подумал и сказал:

— Пожалуй, да. Я бы попробовал вон того вина, — он указал на официанта, который курсировал по комнате дальше всего.

— Момент! — молодой человек развернулся и, покачиваясь, как матрос, сошедший с корабля, двинулся на поиски вина.

Конрад тем временем скользнул за портьеру, скомкано извинился, натолкнувшись там на целующуюся парочку, и, проскочив мимо них, скрылся за дверью.

Он редко бывал на первом этаже дома, предназначенном исключительно для гостей, и потому какое-то время оглядывал помещение, которое случайно нашёл. В центре стоял бильярдный стол, а немного сбоку — бар. Около бара пристроились два старинных кресла с резными ножками и кофейный стол.

Конрад подошёл к бару и, изучив батарею бутылок, плеснул себе в пустой стакан немного вермута. Он никогда не пробовал его, но видел марку в одном из фильмов BBC. Поднёс к губам и, набрав в рот, посмаковал, пытаясь распробовать разрекламированный вкус.

Он не успел проглотить напиток, когда дверь приоткрылась, и в проёме показался высокий шатен в расстёгнутом пиджаке.