Мозг серийного убийцы. Реальные истории судебного психиатра

– То, что я сделал, нехорошо! – вот и все, что он может сказать об этом.

Я избавлю читателя от ужасающих подробностей, они действительно вгоняют в дрожь. Можно предположить, что приступ ярости сопровождался мгновенным искажением восприятия окружающего мира и собственного тела. Другими словами, возможно, Алегре подвержен тому, что в клинической практике называется дереализацией – утратой чувства реальности, – или деперсонализацией. Но даже в порыве гнева он никогда полностью не теряет связи с действительностью. Совершая убийство, Алегре способен принять необходимые меры предосторожности, чтобы его не застали врасплох. Например, в случае с Мартиной, слегка придушив ее, убийца идет в другую комнату, – ему нужно убедиться, что входная дверь заперта. После этого он закрывает жалюзи, укладывает жертву обратно в кровать и заканчивает свое гнусное дело. Версия о том, что желание задушить девушку пришло к нему внезапно, в порыве ярости, вследствие ее отказа, выглядит довольно хилой. То же самое касается изнасилования и убийства Мирей: проделав все, что ему хотелось, он оттер пол, замаскировал пятна и запер входную дверь, прежде чем вернуться и изнасиловать жертву. Субъект способен принять меры предосторожности не только после преступного деяния, но и в его процессе. Алегре никогда окончательно не сжигал мосты, связывающие его с окружающим миром. Долгое время ему удавалось ускользать от полиции, в том числе выдавая свои преступления за самоубийства.

В качестве вывода можно сказать следующее: мы не беремся утверждать, что Патрис Алегре действовал хладнокровно, согласованно и продуманно, но в то же время не будем настаивать на том, что его захлестнуло жаждой убийства. Я осознаю, как трудно это понять тем, кто не так близко знаком с миром криминала, но все же склоняюсь к сосуществованию двух измерений. По этому поводу Мишель Дюбек предлагает довольно красивое и точное сравнение: «Это как если пилот находится в кабине самолета, но на самом деле все работает за счет автопилота!» Находясь в плену разрушительной энергии, Алегре сохраняет бдительность. Он Джекил и Хайд в одном лице.

8. Пьер Шаналь. Презумпция невиновности

Экспертиза Пьера Шаналя, отрицавшего свою причастность к преступлениям, в которых его обвиняли, оказалась столь же сложной, как и сам прапорщик. Напомню читателю: если субъект не согласен с обвинением, эксперт должен воздерживаться от принятия какой-либо стороны и не высказываться в пользу вины или невиновности.

Меня попросили подвергнуть экспертизе человека, против которого были выдвинуты весьма серьезные обвинения. Мало того, что подэкспертный уже был судим и приговорен к десяти годам тюремного заключения за изнасилование молодого человека; его всерьез подозревали в причастности к исчезновению семи призывников из Мурмелона. В фургоне Шаналя были найдены следы ДНК и волосы некоторых пропавших. Несмотря на предъявленные этому человеку обвинения в тяжких преступлениях, наша миссия должна была ограничиться клиническим описанием его психического состояния. Вдобавок ко всему он покончил с собой на второй день суда, поэтому я вдвойне обязан указывать на его вину только в качестве предположения. Так как прапорщик Шаналь в итоге не был осужден, в глазах правосудия он навсегда остается лишь подозреваемым в деле о пропавших без вести в Мурмелоне.

Следует напомнить, что этот трагический факт стал делом государственной важности. В период с 1980 по 1987 год исчезли семь призванных в армию молодых людей, которые пытались поймать машину у выхода из казарм в Мурмелоне. Не были найдены ни тела, ни имущество этих людей. В августе 1988 года жандармы арестовали прапорщика Пьера Шаналя: севшего в его машину молодого венгра он связал ремнями, заткнул парню рот кляпом, а затем изнасиловал его на заднем сиденье. Не попадись им навстречу дотошный и настойчивый полицейский, дальнейшая участь молодого человека была бы плачевной. Представший перед судом и осужденный за это преступление, Шаналь был освобожден после семи лет тюрьмы, оставшись под судебным надзором. Ему инкриминировали исчезновение семи солдат, но свою вину он категорически отрицал. Шаналь должен был снова отвечать перед судом. Несмотря на усилия, предпринятые родственниками пропавших, расследование шло медленно. Правосудие и привлеченные к делу военные ждали судебного разбирательства. Шаналь же изо всех сил пытался помешать намерению пострадавшей стороны довести дело до конца. Председатель суда присяжных в Марне назначил экспертами нас с моим коллегой и другом Жераром Дюбе. Незадолго до этого обвиняемый пытался покончить с собой. В первую очередь экспертиза должна была определить, может ли он в своем нынешнем психическом состоянии предстать перед судом присяжных.

Мы встретились с Пьером Шаналем в июне 2003 года.