Мозг, ты спишь? 14 историй, которые приоткроют дверь в ночную жизнь нашего самого загадочного органа

В конце концов спустя несколько часов родителям Джейми разрешили забрать сына на ночь домой, однако им было велено привезти его в больницу на следующий день. Джейми вспоминает, как лежал на кровати в палате и наблюдал за прилетающими в Хитроу самолетами. «Меня поместили под наблюдение как потенциального самоубийцу. За мной присматривал весьма чудаковатый мужчина. Я провел там какое-то время, ел ужасную еду и много смотрел телевизор, толком ничего не делая. Не помню, чтобы я так много спал. Помню только, как ко мне пришли родители, а я остервенело ел принесенное ими печенье».

За следующие несколько дней Джейми сделали люмбальную пункцию, МРТ и ЭЭГ. Он помнит, как его разлучили с семьей для психиатрического обследования. «Тут я не на шутку испугался, – вспоминает он. – Кое-что из сказанного мной было совсем для меня не характерно. Я говорил, что хочу покончить с собой и подумываю сделать это аэрозольным баллончиком. Я не думал о том, что говорю». Вскоре после этого Джейми и его родным сообщили диагноз.

Врачи решили, что у Джейми развилось заболевание под названием PANDAS[11] – редкое аутоиммунное неврологическое расстройство, провоцируемое стрептококковой инфекцией горла. Антитела, выделяемые организмом для борьбы против стрептококков, атакуют участок мозга под названием базальные ядра, что приводит к психическим симптомам, а также ряду неконтролируемых движений. Для Джейми и его семьи этот диагноз стал облегчением. Его лечили антибиотиками внутривенно, и несколько дней спустя подросток постепенно пришел в себя. Еще через пару недель вернулся в школу.

Джок продолжает: «Очевидно, диагноз PANDAS не был окончательным. Было понятно, что врачи не уверены, однако в тот раз это всех устроило. Сыну стало лучше, и мы вздохнули с облегчением. Наш Джейми снова был с нами».

Жизнь для мальчика и его семьи быстро вернулась к норме, и вскоре они позабыли о случившемся. Джейми продолжал усердно учиться и играть в регби, теперь уже в местном клубе, у него была очень насыщенная жизнь. Все снова стало нормально.

Через год и месяц после того первого случая Джейми отправился с друзьями на вечеринку. Игроки в регби не славятся воздержанием от спиртного, так что я спросил у него, пил ли он. «Я никогда не злоупотреблял алкоголем, но немного выпил на вечеринке и вернулся домой довольно поздно. На следующее утро все повторилось, так что я проспал весь день в комнате, закрыв окна шторами». Когда его родители вернулись домой, им сразу же стало ясно, что что-то не в порядке. Он снова был очень сонным. Ориэль сказала: «Это очень напоминало то, что было с ним раньше. Снова этот отсутствующий взгляд. Так что мы сразу же повезли его в больницу…»

«…Чувствуешь себя странно, когда заходишь в отделение неотложной помощи с таким взрослым парнем, – с виду он в порядке, и приходится объяснять, что он ничего не говорит, не реагирует на окружающее».

На этот раз госпитализация прошла не лучше. Его заперли в палате, куда то и дело заходили врачи. «Один врач, детский психиатр, был очень грубым, – вспоминает Джок. – Он зашел к сыну в палату и заявил: „Острый психоз!” – и сразу же вышел».

Следующие десять дней Джейми оставался в больнице. Он вел себя поразительно ненормально. «[Он] ел словно сумасшедший, – сказал Джок. – Мы не могли оставить его наедине с упаковкой печенья. К нему снова пришли из службы психиатрической помощи, а у него как раз была пачка печенья. Он махом всю ее слопал, врачи были шокированы». У Джейми остались кое-какие воспоминания о том случае. «Я был очень сварливым, когда меня пришли навестить бабушка с дедушкой. Все непривычное мне не нравилось. Я не мог говорить. Помню, как общался со своей мамой с помощью приложения на ее телефоне. Я много ругался. Меня спросили, что я хотел бы поесть или выпить, и я сказал: „Гребаную воду!”».

Ориэль подтвердила его слова: «Очень много ругательств, что совершенно на него не похоже. Слова вроде „Сука!”, которые он никогда не говорил, во всяком случае, я на это надеюсь!» Психиатры, по словам его родителей, вскоре решили, что проблема не в его психическом здоровье: «Все, мы сделали свою работу, мы его проверили, дело не в психике».