Мозгоправы. Нерассказанная история психиатрии

Недавнее исследование показало, что, если принять препарат, ухудшающий память, вскоре после травмирующего события (пусть даже через несколько часов), это может значительно смягчить проявления ПТСР, поскольку гиппокамп не успевает полноценно сформировать травматическое воспоминание (данное изыскание было основано на работе Эрика Канделя, показывающей, как кратковременные воспоминания закодированы в долгосрочной памяти). Кроме того, оно указывает на изменчивость нашей генетической предрасположенности к ПТСР. В механизмах мозга, контролирующих возбуждение, тревогу и настороженность, задействованы конкретные гены. Судя по всему, именно от них зависит, проявится у человека ПТСР или нет. И хотя ПТСР может развиться у каждого, кого подвергают длительному или сильному стрессу, порог у всех разный.

Динамика работы системы, включающей миндалевидное тело, префронтальную кору и гиппокамп, помогает объяснить, почему у меня появились симптомы ПТСР после падения кондиционера, а не после ограбления, и почему гибель сына так разрушительно повлияла на мистера Кронски, а на его жену – нет. Ключевой фактор – когнитивный контроль.

Во время ограбления префронтальная кора позволила мне сохранить хладнокровие и почувствовать (хотя это ощущение могло быть иллюзорным), что я контролирую ситуацию благодаря убежденности в отсутствии какой бы то ни было угрозы – ведь я решил повиноваться бандитам. А поскольку я избежал серьезных травм и значительных потерь, гиппокамп сохранил воспоминание, сформированное при когнитивном контроле. Когда же у меня из рук выскользнул кондиционер, я ничего не мог с этим поделать – мне оставалось только крикнуть, чтобы никто не пострадал. Не было никакого когнитивного контроля – ни реального, ни иллюзорного, – способного приглушить сигнал, поданный миндалевидным телом. Из-за этого гиппокамп записал воспоминание такое же яркое, как светодиодный экран на стадионе.

У мистера Кронски все было по-другому. Управление автомобилем дало ему ощущение как когнитивного, так и физического контроля над ситуацией, но в действительности он почти никак не мог повлиять на обстоятельства аварии, в которой был и пассивной жертвой, и сторонним наблюдателем. Следовательно, его гиппокамп записал воспоминание, сочетающее эмоциональный удар от гибели сына с чувством вины от осознания собственной роли в этом событии. В его случае когнитивный контроль стал психологической ловушкой, которая бесконечно мучила его вопросами «А что, если…»: «А что, если бы мы не уехали так рано?», «А что, если бы я выбрал другой маршрут?», «А что, если бы я сбавил скорость перед перекрестком?» и так далее.

Поскольку после ограбления я остался цел и невредим, мой когнитивный контроль помог смягчить эмоциональное потрясение. Но если бы те бандиты начали в меня стрелять или украли часы, подаренные дедушкой, то решение сохранять спокойствие загнало бы меня в безвыходный лабиринт самобичевания. Такова взаимосвязь мозга и жизненного опыта. То, что может нас научить, может нам и навредить.

Глава 9. Триумф плюрализма. DSM-5

Психиатрия – это неврология без физических признаков. Для постановки диагноза требуется высшая степень мастерства.

Г. Дж. Миллер. British Journal of Hospital Medicine, 1970

Для меня настоящая основа научной зрелости лежит в смирении, а не в гордыне. Идеал – это не истина или уверенность, а постоянное стремление к знаниям и разносторонний подход.

Хасок Чханг

Диагноз в информационную эру

Четвертое издание библии психиатрии было опубликовано в 1994 году. В него вошло 297 заболеваний, а в предыдущее – 265. По структуре оно повторяло DSM-III, над которым работал Спитцер. Публикацию DSM-III сопровождали общественные волнения и горячие споры, а с DSM-IV все прошло гладко и спокойно – словно открытие нового Starbucks. Большинство специалистов не обратили внимания на процесс создания руководства. Они просто начали пользоваться им после издания.

Но с пятой версией все обстояло иначе. В 2006 году АПА официально стала собирать рабочую группу для создания DSM-5. С 1980 года, когда было издано DSM-III, которое пошатнуло существовавшие устои, в медицине многое успело поменяться. Джордж Буш – старший объявил 1990-е годы десятилетием мозга. Нейронауки бурно развивались и стали одной из важнейших дисциплин среди наук о жизни. Визуализация и генетика заняли прочные позиции в медицине. Появилось множество новых препаратов, техник психотерапии, а также медицинских приборов и технологий.

Параллельно с этим многократно увеличились возможности компьютеров, а интернет стал оказывать заметное влияние на жизнь общества.