Мозгоправы. Нерассказанная история психиатрии

Поднялась буря негодования. Обсуждался вопрос о том, каким должно быть определение психического расстройства в информационную эру. И дело не только в том, что появилось огромное количество эмпирических и клинических данных – больше, чем когда-либо прежде. Было и много заинтересованных лиц, обладающих влиянием: коммерческие, правительственные, медицинские и образовательные структуры, а также объединения по защите пациентов. Любые изменения, внесенные в DSM, серьезно отразились бы на этих людях. Получится ли удовлетворить интересы общественности, если позволить экспертам трудиться над новой версией руководства под завесой тайны? Или лучше позволить дебатам по поводу диагнозов (которые непременно окажутся бурными) разыграться на глазах у общественности, которая теперь состоит из целого мира блогеров, пользователей Twitter и Facebook.

Как сторонники, так и критики АПА стали высказывать свое мнение. В онлайн-журнале Psychiatric Times, никак не связанном с АПА, регулярно выходили критические заметки. Дэниел Карлат, психиатр и преподаватель медицинской школы Университета Тафтса, описал разворачивающийся конфликт в своем блоге: «Обзор исследовательской литературы группой высококлассных ученых превратился в спор, на фоне которого меркнет вражда Хэтфилдов и Маккоев[21]». Выдающиеся психиатры яростно спорили друг с другом с тем же запалом, что республиканцы и демократы в Конгрессе. Это не ускользнуло от внимания СМИ. Журналисты только подливали масла в огонь. В программы на кабельных телеканалах приглашали экспертов, чтобы те поучаствовали в дебатах по поводу преимуществ DSM и относительно психиатрии в целом. Знаменитые ведущие от Дэвида Брукса до Билла О’Райли делились своим мнением.

«Проблема в том, что поведенческие науки вроде психиатрии – это на самом деле не науки, а полунауки», – писал Брукс в New York Times.

С 2008 года и до публикации DSM-5 в 2013 году в газетах и на крупных новостных порталах вышло почти три тысячи статей о новой версии руководства. Дошло до того, что даже самое незначительное продвижение по проекту становилось поводом для новостей, а любые заметки, связанные с ментальными заболеваниями, обязательно ссылались на противоречивый статус руководства. В 2011 году, к примеру, в новостях много говорили о DSM-5 в связи с покушением на женщину-конгрессмена Габриэль Гиффордс: в торговом центре Аризоны в нее выстрелил юноша с психотическим расстройством. В другой раз DSM-5 привлекло к себе внимание СМИ после ужасающей стрельбы в начальной школе Ньютауна (штат Коннектикут) в 2012 году. Предполагалось, что у преступника Адама Лэнзы была какая-то форма аутизма. В большинстве статей прослеживалась мысль о том, что психиатры не справляются со своей задачей – диагностировать ментальные расстройства и лечить их.

АПА не сталкивалась с подобным давлением со стороны общественности с начала 1970-х годов, когда было опубликовано исследование Розенхана, обсуждалась гомосексуальность и зародилось антипсихиатрическое движение. Тогда ассоциация отошла от психоанализа и разработала совершенно новую парадигму для постановки диагнозов. Но как она поступила на этот раз?

Ответ АПА

На протяжении всего процесса создания руководства Купфер и Реджер последовательно убеждали руководство АПА в том, что все идет хорошо, несмотря на тихое недовольство внутри профессии и громкий шум за ее пределами.

Но, когда к негодованию присоединились Спитцер и Фрэнсис, а также распространились слухи о некомпетентности рабочей группы, на которые ее участники никак не отреагировали, руководству пришлось задуматься: возможно, нет дыма без огня. Существовали ли при создании DSM-5 серьезные проблемы, которые Купфер и Реджер отказывались признавать? Или, что еще хуже, они вообще не знали об этих проблемах?

Для выяснения ситуации Совет попечителей АПА в 2009 году назначил специальный комитет по надзору, который должен был изучить процесс работы над DSM-5 и проинформировать совет о том, действительно ли существуют проблемы, требующие его вмешательства. Комитет возглавила Кэролайн Робиновиц, бывший декан медицинского факультета Джорджтаунского университета и экс-президент АПА. Я тоже вошел в состав комитета.

Мы посещали собрания рабочей группы, на которых Купфер и Реджер сообщали нам обо всех изменениях. Затем мы встречались с членами группы без председателя и его заместителя. Вскоре стало понятно, что ситуация удручающая: слухи оказались правдой. У специалистов, которые трудились над третьей версией руководства, был единый взгляд на DSM, и все они признавали Спитцера своим руководителем. В случае же с DSM-5 многие члены рабочей группы открыто критиковали как процесс, так и руководство.