Мрачные ноты (ЛП)

Мои волосы немыты и собраны в небрежный хвост, и на мне нет ничего, кроме футболки Эмерика с логотипом Guns N’ Roses. Как бы я не спешила, мне уже не суждено успеть на учебу. Внутри меня пробуждается тревога. Впервые за четыре года я пропущу день занятий в школе.

— Я понимаю, насколько тебе сейчас больно. — Он забирает у меня стакан и проводит большим пальцем по моей нижней губе. — Мой отец принесет тебе лекарства.

Мое тело вновь пронизывает острая боль, когда из меня вырывается очередная струя мочи. Я взвываю от невыносимой рези, не в силах даже сдерживать слез.

— К черту все. — Эмерик ослабляет узел своего галстука. — Я остаюсь с тобой.

— Ты что? — Я хватаю за руку, решительно вцепившуюся в ворот рубашки. — И что это изменит? Ты будешь сидеть здесь и наблюдать за мной, оседлавшей этого фарфорового коня?

— Да.

Его глаза блестят.

— Ужасная и бредовая затея. — Я переплетаю наши пальцы и держу наши руки между своих колен. — Как будет выглядеть наше совместное отсутствие, учитывая, что никто из нас до этого не пропускал занятий? Люди обязательно заподозрят что-то.

Свободной рукой он проводит по моей щеке, выражение его лица полно терзаний. То, что нам приходится скрывать наши отношения, то, что я заболела, и он вынужден оставлять меня одну, все это душит Эмерика.

Я подаюсь вперед и целую его в губы, жалея, что все еще не успела почистить зубы.

— Мне и так неловко, представь, как мне будет под твоим пристальным взглядом.

Хотя, честно говоря, меня не так уж и смущает вся эта ситуация. Мне довольно быстро удалось свыкнуться с его опекой. Эмерик буквально лишил меня личного пространства, окутывая меня вниманием, изучая каждый мой шаг, независимо от того, наступило ли у меня время месячных или, например, я просто хочу принять душ. Он всегда рядом, и я не виню его в этом, так как сама буквально одержима им.

Выпрямившись, бросаю в его сторону один из его излюбленных приказов.

— Ступай.

В эту минуту я жду, что его челюсть напряжется, и в голосе послышится жесткость, но то, что я вижу в его глазах — нечто совершенно из другой оперы. Это что-то, что разрасталось между нами на протяжении нескольких месяцев, то, что множилось от каждой минуты, проведенной вместе, и даже когда нам приходилось расставаться, лишь набирало силу. Словно, достаточно окрепнув, все, что мы испытывали к друг другу, наконец-то окончательно сформировалось в цельное чувство и яростно рвется наружу.

Эмерик обхватывает мои бедра.

— Я люблю тебя.

Вот оно, то самое. Произнесенное без пафоса и лишней мишуры, встреченное без наигранных слез и принятое без ненужных ответных реакций.

Честно, по-настоящему, здесь и сейчас. Вот так вот запросто.

В уборной.

Я обнимаю ладонями его лицо, наши взгляды встречаются, а сердца звучат в унисон.

— Ты специально подбирал момент, чтобы сказать мне это?

Эмерик ухмыляется.

— Не говори мне, что ты не знала об этом до этой минуты.

— Ты прав. Но девушка навсегда сохраняет в памяти тот момент, когда тот, в кого она влюблена, признается в чувствах. — Я сдерживаю смешок. — И теперь я до конца своих дней обречена помнить момент, когда сиденье от унитаза впивалось в мою задницу.

Он прижимается лбом к моему.

— Ты сказала: «в кого влюблена»?

— Это не просто какая-то там влюбленность. — Я одариваю Эмерика поцелуем. — Влюблена в моего безумно горячего учителя, который ко всему прочему является чертовски самоуверенным. А еще он — мужчина, которого я люблю.

Совершенно не имеет значения: сижу ли я на унитазе, распластана ли на пианино Эмерика или оседлала его колени. Это наш сокровенный мир, и он куда важнее всего, о чем я только могу мечтать. Наши отношения рискованны и отчасти сокрушительны, и дело не только в физической тяге. Мы нуждаемся в друг друге не только по тому, что наши тела идеально сливаются в единое целое. Главная причина в том, что наши сердца бьются в едином ритме.

— Скажи это, — шепчет Эмерик.

— Я люблю тебя. — Я не первая женщина, от которой он слышит подобное признание, но меня переполняет уверенность, что буду последней. Я провожу рукой по его волосам. — Моя любовь — из тех, что никогда не закончится предательством.

Его хватка на моих бедрах снова усиливается.

— Наша любовь вовсе не закончится. Ни по какой бы там ни было причине...

Эмерик целует меня нежно, страстно, с полной самоотдачей, словно стремясь подчеркнуть всю глубину своих слов. Наш поцелуй длится до тех пор, пока меня не накрывает очередной позыв освободить мочевой пузырь.

И так уже прилично опаздывая, Эмерик тратит дополнительное время, чтобы уложить меня в постель и буквально завалить прикроватную тумбочку едой и напитками. Затем он покидает спальню, но лишь для того, чтобы вернуться через несколько секунд с Шубертом на руках.

Я перекатываюсь на бок, преодолевая дискомфорт.

— Я смотрю, ты предусмотрел абсолютно все.

— Не все. — Он сажает Шуберта рядом со мной, поглаживая его, на что тот отвечает довольным мурлыканьем. — Я так и не нашел способа остаться сегодня рядом с тобой.

— Вы опаздываете, мистер Марсо. Советую поспешить.

Он снова награждает меня горячим поцелуем.