Мрак. Сотня смертей (СИ)

Я не успел остановить алхимика, и он исчез в портале. Да и стоило ли его останавливать? Скорее всего, так было задумано самой игрой. Я нахожу манускрипт, призрак предлагает отнести его алхимику, тот поясняет, что в нем содержится, и начинает воздвигать портал, пока несчастный бродяга блуждает во тьме подземелья в поиске необходимых материалов. А затем, когда портал оживает, алхимик теряется в нем, и мне не остается ничего, кроме как отправиться на его спасение, чтобы где-то там, по ту сторону портала, отыскать и безрассудного Игвакоту, и Сердце Пустоты.

— Да к черту! — прошипел я, вскакивая с насиженного места.

И тотчас замер, потому что гладкая, как зеркало, поверхность портала дернулась, выпуская живого и, возможно, даже здорового алхимика.

— Темень голимая, — в расстроенных чувствах сообщил Игвакота. — Не понимаю, — горестно прошептал он.

Алхимик не понимал. А я, кажется, начинал догадываться, для кого на самом деле воздвигался этот портал и кто должен был в него войти, чтобы отыскать Сердце Пустоты. Конечно, горемыка вроде меня.

Но не успел я смириться с тем, что мне придется лезть в таинственный портал, как из него показалась рука, сплетенная из… толстой проволоки и набитая вращающимися шестеренками. Следом за странной рукой появилось оно — механическое создание. В жестких и угловатых гранях можно было разглядеть девушку, внутри которой билось огромное механическое сердце, заключенное в сферу.

Жестянка сделала два шага, упала и застыла на полу лаборатории. Лишь внутри стеклянной сферы продолжало мелко пульсировать ее механическое сердце — Сердце Пустоты.Сам портал, отпустив свою узницу, видимо, счел, что его миссия выполнена, и потух, ярко вспыхнув напоследок.

— Никогда ничего подобного не видел, — с волнением пробормотал Игвакота.

После чего наклонился к жестянке, сунул руку ей в грудь и бесцеремонно выдернул сферу. Мне не нравилось, как блестели его глаза. С похожим нездоровым блеском он глазел на мой фонарь с флэймингом, желая им овладеть и разобрать на части.

Сердце с кучей шуршавших шестеренок выглядело намного сложнее и интереснее моего фонаря. Было там, что покрутить, отвинтить и оторвать. Поэтому я не стал медлить и сказал, протягивая ладонь:

— Отдай мое сердце. Я его заслужил.

Это была чистая правда. Весь мой долгий и утомительный путь вел меня к этому моменту, к этому диковинному ключу, способному отпереть двери в главный зал, где росло Пепельное дерево.

— Отдай мое сердце! — повторил я, повысив голос.

Игвакота, конечно, поупрямился, но все-таки положил сферу мне на ладонь, и перед моими глазами на черном полотне проступили белые буквы пояснения. Будь алхимик живым человеком, а не набором искусного кода, сейчас бы в лаборатории непременно завязалась смачная драка за право владеть механическим сердцем. Но игра приказала ему вернуть заслуженную награду, и он безропотно с ней расстался, подчиняясь правилам.

Сердце Пустоты — уникальный ключ, открывающий путь к величайшим нввлийским тайнам. Считается, что его создал один из первородных, но кто именно, неизвестно. Этот ключ не похож на остальные. Пусть вас не смущает его форма, потому что он открывает особенные двери, попасть за которые иным способом не получится. Сердце внутри шара все еще бьется. И будет биться до скончания времен.

Я сухо поблагодарил алхимика и торопливо вышел в зал с фонтаном. Играй игрой, правила правилами, но не стоит испытывать судьбу. Вон как глаза сияют, словно вырвали его собственное сердце и теперь уносят навсегда.

Каспер околачивался неподалеку. Он заметил меня и впервые на моей памяти подлетел сам, а не стал дожидаться, пока я до него доплетусь.

— Красивая вещь. Это тот самый ключ, о котором ты рассказывал?

— Угу-м, — кивнул я. — Пойдем посмотрим, подойдет ли он к нашей двери.