МРНЫ (почти правдивая история)

Слышу, приближается неспешно, топ-топ по траве. И села передо мной, спокойная такая. Прямо в жабищу вошла и смотрит на меня сквозь нее! Жаба стала почти прозрачная, за ней просвечивали полосатые ступенчатые холмы.

— Откуда кого прогнать? — спрашивает.

Я зеленого выпустил наконец и заорал в голос:

— АААААА!

Получилось громко. Слышу, в гостинице на втором этаже открылось окно, и Витя спросил:

— Ты чего, Мася?

Тут страшилище оттолкнулось задними лапами и скакнуло. А ног у нее оказалось три, а не четыре.

— Ой, — Ёшка свалилась на бок и переместилась в воздухе метра на два вместе с ней. — Что такое?

— Ты в жабе!

Огромная, толстая, бородавчатая трехлапая гадина уносила Ёшку, беззвучно прыгая прочь. Она не касалась воды, не поднимала брызг, легко преодолевая поля и дворы многоярусной деревеньки. Отталкивалась от крыш, от лежащей внахлест глиняной черепицы.

Призрак держал путь на вершину соседнего холма. Костлявая полосатая кошка, что дремала на крыльце, собирая последнее тепло уходящего дня, вскочила на ноги, когда я роскошными прыжками пересек ее двор, и тут же снова легла. То ли кроме меня никто эту жабу не видит, то ли это у них тут привычное явление.

Жаль, не вся живность затерянной в холмах чумазой деревушки среагировала на меня с таким же философским спокойствием.

Я мчался следом за похитительницей, стараясь не ­потерять ее из виду. Жабища скакала напрямик, без разбору, а мне при­ходилось держаться тропы — не шлепать же вплавь по залитой пашне! Сложно перемещаться в этом непредсказуемом мире, до краев наполненном лежащей и бегущей водой, мокрой и скользкой глиной на склонах и шаткими камнями бесконечных ступенек.

Вот по этим-то ступеням за мной и припустила свора громо­гласных китайских собак. Какие же невыносимо резкие звуки издают глотки этих созданий. И как они неумны! Как беден их интеллект и словарный запас.

— Хамы! Хамы! Хамы! — на все голоса.

Я мог бы объясниться, мол, извините за вторжение, тут такое дело… Но, боюсь, не успею и рта открыть, как полетят от меня клочки. Ни красноречие, ни красота тут не помогут, только скорость. А у меня с этим не ахти. Хорошо, что не жалуют китайцы собак, всего-то три экземпляра набралось со всей округи, да и те довольно коротконогие, нескоростные.

Однако гавкучая компания все равно нагоняла. И тут я сообразил юркнуть под мостик и затаиться. Маша с Витей вечно смеялись над моей манерой прятаться, выставив предательски пышный хвост наружу, но в этот раз я втянул в укрытие все до последнего волоска. Преследователи пронеслись над моей головой, не сбавляя темпа.

От погони я избавился. Но заодно избавился и от тех, за кем гнался сам. Жабища вместе с Ёшкой испарились без следа. Сами попробуйте разглядеть в сгущающихся сумерках почти прозрачного призрака.

Хотя постойте-ка… Кажется, там, наверху, что-то мелькает. Уж не собачьи ли хвосты?

Ёшка

Меня сразу укачало. Мгновенно. Я лежала на брюхе, открыв рот и тяжело дыша, а неведомая сила подкидывала меня и роняла, подкидывала и роняла. Даже рассказывать тошно. Я видела сквозь нее, но выбраться не могла, она была из непонятного прозрачного материала, твердого, как камень.

— Хама! Хама! — кричали собаки. Хама по-китайски «жаба».

Позади мелькал огонек Масиного хвоста, потом исчез, снова замелькал, гораздо дальше. Его обогнали собаки. Почему они за мной бежали? Мало у них тут, видать, развлечений.

Поглотившая меня субстанция вдруг остановилась. Мы достигли вершины холма, и собаки нас нагнали. Вот первый пес — покрупнее прочих — выбежал вперед, остальные лаяли, припадая на передние лапы, что на собачьем языке тела означает «Стоять! Не двигаться!». Первый крикнул:

— Выпусти ее! Фу!

Постойте-ка. Кажется, я зря плохо о них думала. Обращался-то он не ко мне, а к моей похитительнице.

Жаба булькнула чревом что-то нечленораздельное, и меня подкинуло вверх.

— Оставь ее! — рычал пес.

— Нет! — гаркнула жаба, едва не выплюнув меня. Когда она говорила, воздух из живота поднимался к защечным мешкам. В следующий раз надо попытаться выскочить.

Собаки ослабили рычание и зыркали друг на друга. Видать, боялись разозлить ее, чтобы не сделать хуже.

— Ты в своем праве, — сказал вожак. — Ты богиня. Но кошку мы не отдадим. К тому же она здесь в гостях, иностранная. Не позорь нас.

Но жаба больше не собиралась вступать в диалог, молчала, только побулькивала, плотно сжав челюсти. И поглядывала вдаль — туда, где из-за гор показался на темнеющем небе край огромной луны.

И тут из-за бугорка, едва не налетев на лохматых переговор­щиков, заполошно выскочил Мася. Мякнул, встопорщился, попятился… Но собаки не обратили на него внимания. Было заметно, как медленно, но верно до него доходит, что они гнались не за ним, а за жабой.

— Плюнь! Плюнь! Плюнь! — назойливо порыкивали жабе собаки.

— Обмен, — вдруг коротко булькнуло чудище. Я загляделась на кота, прозевала момент и снова не выпрыгнула вместе с пузы­рем воздуха, поднятого жабой ко рту.

— Поймай для нее кого-нибудь в обмен! Только не лягушку, — мысленно приказала я коту.