Мстерский летописец

Венчались молодые во Мстёре, в Богоявленском храме. В воротах дома Голышевых встречали повенчанных Александр Кузьмич с хлебом-солью и Татьяна Ивановна с квасом, что означало — пожелание молодым жить в довольствии и не иметь нужды. Потом Александр Кузьмич взял под руку и повел в дом сына, а Татьяна Ивановна — невесту. Они благословили новобрачных и пригласили всех гостей за стол. И то еще было не свадьбой, а приступом к ней, величаньем родителей и молодых. Однако и поезжане и духовенство уходили с него отяжелевшими. Сваха отвела Дусю, теперь ее именовали Авдотьей Ивановной, в особо подготовленную для нее комнату — «крутить голову». До венца девицы заплетали волосы в одну косу, теперь, после венчания, их надо было заплести уже в две косы. Замужняя женщина не могла ходить и простоволосой, в день венчания ей надевали кокуй, кичку.

Потом невесту снова вывели к жениху, усадили рядом с ним на стул и накрыли им головы полотенцем, которое невеста прислала жениху накануне свадьбы, Дуся с Иваном смотрели под полотенцем в зеркальце, присланное Иваном невесте в подарок.

— Кого видишь в зеркале? — спрашивала сваха Хио-ния Кузьминична невесту.

— Евдокию, — отвечала Авдотья Ивановна.

— Кого видишь ты в зеркале? — спрашивала сваха жениха.

— Ивана, — отвечал он.

После этого наконец-то молодых допустили к столу. Но и теперь, не имея с утра и маковки во рту, они могли откушать скромненько, чаю с пряничком.

Вслед за молодыми бросились и гости к столу, всяк старался сесть поближе к новобрачным, поднялась суматоха. Но только все утихло, как дружка и сват принялись наводить порядок, чтобы усадить гостей по старшинству, близости родства и степени уважения в обществе.

— Повыдь-ко, тут есть постарше тебя, — тянул дружка за руку парня, пристроившегося рядом с невестой.

Парень уступил место.

— Еще поотдвинься, — не отставал от него дружка, — тут сядет двоюродная сестра да крестовая сестра. А вот еще сын бурмистра да близкого соседа сын… — Удвигал дружка парня на самый край, к двери, а все хохочут…

По традиции, гостей сразу оглушили тремя стаканами водки, наливки и красного вина и только потом подали кушанья. Сначала принесли холодное: окорок, баранью голову, студень. Потом — горячую похлебку из гусиных потрохов.

Свечи на столах были украшены фольгой и обрезками цветной бумаги. Фольгой украшались и холодные закуски.

Водка лилась рекой. По два раза наполняли стаканы после каждого кушанья.

Потом принесли жаркое — «средину барана». Молодой вынул из нее почку, разрезал на мельчайшие кусочки и раздал их вилкой всем присутствующим.

Принимая кусочек почки, каждый из гостей выпивал и заставлял молодых целоваться.

После поданного на стол жареного гуся молодым разрешалось на немного выйти из-за стола и переодеться. Гости же, тоже выйдя из-за стола, пустились в пляс.

В полночь новобрачных отвели спать и закрыли на замок. А застолье продолжалось до утра. Кого-то к рассвету уложили проспаться насильно, кто-то из приезжих сам прикорнул отдохнуть там, где его захватил сон. Местные тоже разошлись по домам вздремнуть, но ненадолго.

Утром все снова собрались за столом «на похмелье». Кто-то прикладывал к вискам соленые огурцы, кто-то — хрен. Сваха Хиония Кузьминична потихоньку доложила гостям, что с невестой «все благополучно». И попойка пошла с новой силой за то, что «все благополучно». Новобрачный благодарил тестя и тещу за дочь. Хмельные гости били на счастье горшки.

Потом свадьба выхлестнулась на улицу. Откуда-то появились ряженые, и часть гостей отправилась с ухарством кататься по слободе на лошадях, а остальные, в окружении зевак, пошли по улицам с песнями и плясками, стуча в заслон и худые сковороды.

Вечером жених отправился к теще на блины. Тут тоже был целый ритуал, как блины разрезать да что при этом говорить.

После блинов молодому подавали яичницу, которую он тоже разрезал особым, принятым издавна манером. В заключение теща подавала новобрачному целую тарелку блинов, которую он вез к себе домой.

«Гордый стол» через четыре дня накрывали уже в доме невесты. И так же обильно, пьяно и весело было застолье. В бедных домах на этом свадьба обычно и кончалась. В зажиточных в первое после свадьбы воскресенье устраивался еще «свадебный стол». На него приглашались только самые близкие родственники и избранные. По ритуалу «свадебный стол» был похож на «гордый», однако пиршество на нем было поблаговиднее.

Через месяц после свадьбы Иван Голышев снова уехал в Москву. Твердо было решено, что Голышевы откроют во Мстёре литографию, и Ивану надо было купить в Москве все для нее необходимое.

ГЛАВА 2 Открытие литографии