Читаем Мстислав Удалой. За правое дело полностью

Мстислав Храбрый полюбился новгородцам сразу (его торжественно встречали с иконами), принимал удачные решения и выказал отличные деловые качества, прежде всего как полководец. Собственно, как раз полководцы и требовались Новгороду. Да еще князья-дипломаты, которые возвышались бы над городскими партиями и могли сделаться гарантами стабильности.

Наверное, в Новгороде родился самый младший сын Храброго. Ребенка назвали Давыдом в честь дяди.

Вместе с Мстиславом прибыл на берега Волхова родной брат – Ярополк Ростиславич, тот самый, коего выгнала смоленская община за несколько лет до этих событий. Ярополк сел в Торжке в качестве воеводы, чтобы защищать новгородцев от Суздаля, но потерпел неудачу.

Всеволод Большое Гнездо бросился на Торжок, выгнал Ярополка, взял и разорил город; защитники едва унесли ноги, спасшись в Волок-Ламском. Всеволод пожаловал и туда. Жители укрылись в лесах, а Волок был разорен. Но на большее сил у суздальцев не хватило, и Всеволод Большое Гнездо воротился домой.

Сам Мстислав Храбрый обратился в другую сторону – на Двину и в Эстонию. «Чудаки» (так русские называли финнов-эстов) из приграничных областей стали нападать на Псковщину. В 1176 году, во время новгородских и суздальских неурядиц, они даже Псков осаждали.

Мстислав Храбрый собрал громадное войско в 20 000 ратников (возможно, цифра преувеличена) и отправился наказывать неприятеля. Князь разбил эстов в трех сражениях, покорил, вышел к морю и двинулся на балтийские племена куршей и земгалов. К тем присоединились финны-ливы, произошла битва на реке Трейдер, где Мстислав благодаря ловкому маневру вновь разгромил врага. В своем карательном походе он дошел до Западной Двины, но тем самым вызвал гнев полочан, считавших прилегающие к Двине земли своими. Полоцк зависел от Смоленска, так что возникла неприятная коллизия.

Воевать с полочанами Мстислав Храбрый не стал и вернулся в Новгород, набрав много пленных и добычи. Для войны с Полоцком требовались более тщательная подготовка и солидный повод. Таковой нашелся. Поразмыслив, новгородцы обвинили полочан в очень давнем набеге Всеслава Великого, совершенном в год битвы при Гастингсе (1066). Тогда Всеслав сжег Новгород и взял богатую добычу. Возникла идея отомстить за этот инцидент вековой давности. Вспыхнул конфликт.

Новгородская рать под командой Храброго уже достигла Великих Лук, когда последовал грозный окрик от Романа Смоленского. Князь запретил воевать полочан, входивших, как мы знаем, в сферу влияния Ростиславичей. Мстислав Храбрый вернул войска, а новгородцам предложил идти на емь, в современную Финляндию. Но идти вообще никуда не пришлось. В июне 1180 года Мстислав захворал и умер 27-го числа этого месяца. Князя погребли в новгородском Софийском соборе в приделе Рождества Богородицы. Это единственный из выборных (именно выборных) новгородских князей, кто удостоился чести погребения в Софийском соборе. Новгородцы так его любили, что впоследствии канонизировали.

Умер и Роман Ростиславич. Его сменил Давыд Ростиславич Смоленский (1180–1197), который покинул Киевщину ради лучшего княжества. «Буй Рюрик» остался на юге и боролся за Киевщину всю свою долгую жизнь.

<p>Глава 2. Юность</p><p>1. Кипчакский поход</p>

Видимо, следом за отцом скончалась и мать Мстислава Удатного. Но произошло это не в Новгороде, а в Смоленске или Торопце. Мстислав и двое его братьев остались сиротами. Однако родня не бросила. Родственные связи между представителями смоленского клана были очень сильны. Мальчики подрастут и станут сражаться за интересы своего рода. А пока – двое из них живут в Смоленске у своего дяди Давыда, учатся уму-разуму и постигают мир. Одного ребенка, Владимира, взял на воспитание «буй Рюрик».

…Внешняя политика Давыда Смоленского известна достаточно хорошо. Давыд, во-первых, стремился сохранить Полоцк в орбите своего влияния, во-вторых, ратовал за то, чтобы упрочить позиции в Киевщине, а в-третьих, пытался покорить Великий Новгород. То есть хотел удержать ключевые волости в Русской земле, связанные с удобными речными путями.

Время от времени конфликтуя со смоленской общиной, Давыд всё же крепко держал нити правления. В походы ходил часто, но никогда не покидал смоленского княжения ради того, чтобы пересесть на другой стол. В Киеве он боролся за интересы своего брата «буй Рюрика» и именно его пытался утвердить в великокняжеском достоинстве. В Новгороде посадил на некоторое время сына. В Полоцке просто ставил зависимых князей. С Черниговом и Суздалем то воевал, то союзничал.

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Неведомая Русь

Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи
Неизвестная история русского народа. Тайна Графенштайнской надписи

История наших предков до IX века от Рождества Христова долго оставалась загадкой, «белым пятном», объектом домыслов и подчас фантастических теорий. Известный писатель Андрей Воронцов, основываясь на новейших открытиях в археологии, антропологии, генетике и лингвистике, пытается ее реконструировать. В книге речь идет о найденном в 1977 г. в австрийском городке Графенштайн камне с фрагментами надписи II в. н. э., которая принадлежала норикам. Норики же, по свидетельству Нестора-летописца в «Повести временных лет», были прямыми предками восточных славян, причем, как выясняется, весьма древними. Согласно историкам Древнего Рима, норики существовали как минимум за тысячу лет до того, как славяне, по версии господствующей в Европе «немецкой исторической школы», появились на континенте. А атестинская (палеовенетская) культура, к которой принадлежали норики, древнее Норика еще на 500 лет. Книга А. Воронцова доказывает прямую преемственность между древнерусской и палеовенетской культурами.

Андрей Венедиктович Воронцов

История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Загадки римской генеалогии Рюриковичей
Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Книга «Загадки римской генеалогии Рюриковичей» посвящена знаменитой легенде о происхождении Рюрика от мифического Пруса, родственника древнеримского императора Августа. Несмотря на явную искусственность самой генеалогии, в основе ее лежат отголоски преданий о былом нахождении русов на севере современной Польши и границе с Пруссией, что подтверждается целым рядом независимых источников. Данная легенда дает ключ, с помощью которого мы можем не только узнать о взаимоотношении русов с готами, ругами и вандалами во время Велмого переселения народов, но и определить, где находилась изначальная прародина наших предков и как именно возникло само название нашего народа. Книга предназначена как историкам, так и широкому кругу читателей, интересующихся вопросом происхождения своего народа.

Михаил Леонидович Серяков

История / Образование и наука
Повести исконных лет. Русь до Рюрика
Повести исконных лет. Русь до Рюрика

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

Александр Анатольевич Пересвет , Александр Пересвет

История / Образование и наука

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное