Мученики науки

Авторъ настоящей книги, совершившій уже въ то время съ научною цлью не мене двадцати полетовъ, вскор сдлался другомъ и сотрудникомъ этихъ самоотверженныхъ людей. Благополучно окончивъ вмст съ ними въ лодк аэростата «Зенитъ» самое продолжительное изо всхъ извстныхъ до сихъ поръ воздушное путешествіе, во время котораго было произведено множество научныхъ наблюденій[46], онъ предпринялъ въ ихъ сообществ новый полетъ въ высочайшія слои атмосферы, полетъ, который имъ стоилъ жизни. Подробный разсказъ объ этой драм, единственной въ своемъ род, можно найти въ другой книг[47]. Здсь будетъ умстно лишь упомянуть о тхъ обстоятельствахъ, которыя сопровождали смерть обоихъ героевъ. 15-го апрля 1875 года, въ половин втораго, лодочка Зенита парила въ высшихъ слояхъ атмосферы. Она достигла уже ледяныхъ пустынь, этихъ безмолвныхъ пространствъ воздушнаго океана, гд носятся мелкія перистыя облака. Если-бы какой-нибудь наблюдатель могъ видть путешественниковъ въ борьб съ царящимъ здсь разрженнымъ воздухомъ и сибирской стужей, то онъ наврное-бы пришелъ въ ужасъ, замтивъ, что ими начинаетъ овладвать страшный сонъ, навваемый этой атмосферой, сонъ, служащій первымъ предвстникомъ смерти. Поднявшись на 28 000 футовъ, — высота, до которой никогда не достигалъ человкъ, — «Зенитъ» началъ спускаться внизъ, но изъ трехъ его пассажировъ только одному суждено было пробудиться и доставить на землю почернвшія тла мучениковъ.

Сивель.

Смерть Кроче-Спинелли и Сивеля взволновала всю Европу. Несмтныя толпы народа провожали ихъ на кладбище, и когда въ могилу были опущены трупы обоихъ молодыхъ людей, трудно было помириться съ мыслью, что такія благородныя, честныя существа, посвятившія съ такимъ героизмомъ вс свои силы отысканію новыхъ истинъ, должны исчезнуть навсегда.

Нтъ, такіе люди всецло не умираютъ. Они оставляютъ по себ неизгладимое воспоминаніе. Подобно метеорамъ, разбрасываютъ они на своемъ пути блестящія искры, которыя, посл ихъ смерти, могутъ еще воспламенить мужество и энергію въ послдователяхъ.

Глава четвертая Открытіе системы міра

Конечно, не повелніе Рима, по поводу движенія земли, докажетъ, что она остается въ поко; и если бы существовали несомннныя наблюденія, доказывающія ея вращеніе, вс люди, вмст взятые, не помшали бы ему точно также, какъ не могли бы удержаться отъ вращенія вмст съ нею.

Паскаль.

Астрономія — самая древняя изо всхъ наукъ; она родилась вмст съ цивилизаціей. Но представленіе, которое люди сначала могли имть о систем міра, сходно съ тмъ, какое первый попавшійся неучъ составляетъ себ, смотря на небесный сводъ.

До XVI-го столтія не знали идеи о безконечности, не имли никакого точнаго понятія объ устройств вселенной. Думали, что земля неподвижна въ центр міра, что солнце, луна и звзды вращаются вокругъ земнаго шара, подобно свтильникамъ, прикрпленнымъ къ вещественнымъ кругамъ. Воображали, что сводъ небесный есть твердое тло.

Для начала изслдованія космическихъ тайнъ, нужно было констатировать фактъ громаднаго значенія, совершенно противорчащій тому, что мы видимъ при помощи обмана нашего зрнія: нужно было доказать суточное круговращеніе земли и ея годовое движеніе вокругъ солнца. Слава этого великаго открытія принадлежитъ Копернику.

Исторія показываетъ намъ, что люди нелегко воспринимаютъ новыя истины и что, напротивъ, они тмъ упорне отвергаютъ ихъ, чмъ боле эти истины выходятъ за предлы сферы чувствъ. Понятно, что и эта истина упрочилась не безъ усилій и завоевала себ мсто не безъ сопротивленія, — такъ сильно заблужденіе старое, какъ и самъ міръ. Теорія движенія земли, главная основа новйшей астрономіи, не иметъ теперь противниковъ; вращательное движеніе земнаго шара теперь есть истина несомннная, легко укладывающаяся въ ум — но она восторжествовала только цною мучительной борьбы.

Коперникъ, однако, избжалъ несчастія; онъ жилъ скромно, замкнуто, любилъ уединеніе; его жизнь протекла мирно, раздленная между астрономіей и безвозмездной профессіей врача. Созерцаніе истины и добрыя дла вполн удовлетворяли его честолюбіе. Онъ былъ застнчивъ, немного робокъ и боялся послдствій слишкомъ поспшнаго посвященія въ свою тайну. Великій астрономъ, если и не умалчивалъ объ истин, то проповдывалъ ее безъ шума и боялся длать это публично. Онъ уврялъ самого себя, что научныя убжденія могутъ обойтись и безъ мученичества. Раздоры и распри церкви пугали его; онъ боялся бури и держался въ отдаленіи отъ нея. Осторожность спасла его отъ преслдованія.

Галилей отважился бороться. Онъ сдлалъ вызовъ, сразился — и пострадалъ.