Мученики науки

Дло такъ и кончилось этимъ опытомъ, потому что самому изобртенію не придали того значенія, какого оно заслуживало.

Однако по предложенію генерала Грибоваля Куньо получилъ отъ французскаго правительства пенсію въ 600 ливровъ и пользовался ею до тхъ поръ, пока революція не лишила его этого скуднаго пособія. Несчастный изобртатель впалъ въ нищету и, если не умеръ отъ голода, то лишь благодаря состраданію одной дамы изъ Брюсселя. Куньо скончался 79 лтъ отъ роду въ то время, когда въ Англіи прочно установилось желзнодорожное дло.

Несмотря на вс затрудненія и препятствія, локомотиву все-таки былъ открыть доступъ во Франціи, благодаря усиліямъ людей прогресса.

Въ настоящее время желзныя дороги, проходя во всхъ частяхъ свта, разносятъ на своемъ пути благодянія науки и цивилизаціи и разсиваютъ повсюду мракъ предразсудковъ и искусства.

Глава десятая Врачи

Любовь къ нашей наук нераздльна съ любовью къ человчеству.

Гиппократъ.

Во двор дтской больницы въ Париж взглядъ невольно останавливается на скромномъ памятник съ написанными на немъ именами сестры милосердія и четырехъ врачей, изъ которыхъ одному было только 20 лтъ. Нсколько ниже бросается въ глаза слдующая надпись:

Сдлались жертвами своего самоотверженія, ухаживая за больными дтьми.

Эту лаконическую надпись невозможно читатъ безъ волненія. Она увковчиваетъ память о великодушныхъ людяхъ, которые, согласно изрченію Гиппократа, не забыли, что любовь къ медицин должна быть неразлучна съ любовью къ человчеству.

Крупъ (жаба, дифтеритъ), похищающій столько жертвъ изъ среды дтей, къ сожалнію, слишкомъ часто представляетъ врачамъ случаи для проявленія героизма. Эта болзнь характеризуется образованіемъ ложной перепонки въ дыхательныхъ путяхъ. Ребенокъ чувствуетъ сильную боль въ гортани и какъ будто старается устранить руками препятствіе, мшающее ему дышать[128]. Трахеотомія (вскрытіе дыхательнаго горла) является тогда единственнымъ средствомъ спасенія. Эта хирургическая операція иметъ цлью установить сообщеніе между дыхательнымъ горломъ и вншней средой, ниже гортани. Есть врачи, которые, побдивъ въ себ отвращеніе, даже рискуя умереть отъ дйствія смертельнаго яда, жертвуютъ жизнью и высасываютъ ложныя перепонки, находящіяся въ только что открытомъ дыхательномъ горл.

Жильетъ[129], врачъ дтской больницы, умеръ въ 1866 г. отъ дифтерита, полученнаго именно такимъ образомъ изъ желанія спасти больнаго ребенка. Разсказъ объ самоотверженіи Жильета мы заимствуемъ изъ трогательной рчи, произнесенной на могил этого мученика науки его достойнымъ сотоварищемъ, докторомъ г. Рожеромъ.

«Необыкновенно сострадательный къ другимъ и безжалостный къ себ, говоритъ Рожеръ, не зная покоя ни днемъ, ни ночью, Жильетъ по первому зову являлся всюду, гд требовалась его медицинская помощь. Такое самоотверженіе, наконецъ, убило его. Жильетъ былъ приглашенъ въ деревню къ ребенку, захворавшему дифтеритомъ. Онъ взялъ больнаго съ собою въ Парижъ, не обращая вниманія на то, что самъ подвергался при этомъ страшной опасности, такъ какъ въ продолженіи нсколькихъ часовъ ему пришлось дышать зараженнымъ воздухомъ. Дйствіе смертельнаго яда не замедлило обнаружиться: при всемъ его могучемъ тлосложеніи, Жильетъ скоро почувствовалъ, что силы его слабютъ и черезъ нсколько времени, стоически перенося мучительную болзнь, умеръ на рукахъ ходившаго за нимъ друга. Простившись съ женой и дтьми, онъ попросилъ ихъ удалиться изъ комнаты, чтобы скрыть отъ нихъ свои страданія. „Теперь, писалъ Жильетъ (говорить онъ уже не могъ) я умру спокойно“». Жизнь его была идеально-прекрасна и благородна, а смерть антично-величава!

Жанъ-Батистъ Жираръ, молодой докторъ медицины, уже нсколько дней чувствовалъ себя не совсмъ здоровымъ, когда 28 марта 1875 года, ему пришлось трахеотомировать ребенка, страдавшаго дифтеритомъ. Во время операціи нсколько капель крови попали доктору въ глазъ и кром того онъ порзалъ себ лвую руку. Вернувшись домой, Жираръ сказалъ своей жен, что жизнь его въ опасности, что ему угрожаетъ дифтеритъ. Прошло нсколько дней и молодаго врача не стало. Онъ умеръ 27 лтъ съ твердостью истиннаго философа. За нсколько часовъ до смерти онъ еще слдилъ за ходомъ болзни, ощупывая помертвлыми пальцами душившую его опухоль, и спокойно писалъ свои послднія распоряженія. Жираръ родился въ Вольвик, въ Оверни, на родин великаго Паскаля[130].

Мы могли-бы привести безчисленное множество примровъ, доказывающихъ самоотверженіе, часто никому невдомое — этихъ мучениковъ долга. Студенты, жертвующіе своими силами и молодостью для облегченія страданій ближняго, хирурги, рискующіе своей жизнью на поляхъ битвъ, врачи, пользующіе заразительныхъ больныхъ — вс эти люди какъ будто соперничаютъ между собою въ желаніи помогать ближнимъ.

Ограничимся однимъ фактомъ въ этомъ род.