Мученики пера

— Да, но не такъ плотно, какъ-бы слѣдовало. Я не подумалъ объ этомъ. Такъ всегда бываетъ, когда насъ заѣдаютъ личныя заботы.

Эми стиснула зубы и промолчала.

XI.

Послѣдній томъ былъ написанъ въ двѣ недѣли. Это было истиннымъ подвигомъ, такъ-какъ въ это время автору пришлось бороться съ приступами его обычныхъ болѣзней и онъ сильно ослабѣлъ. Деньги вышли раньше и необходимость заставила Рирдона заложить свои часы и продать еще партію книгъ. Какъ-бы то ни было, а романъ былъ конченъ. Подписавъ «конецъ», авторъ углубился въ кресло, закрылъ глаза и нѣсколько минутъ пролежалъ безъ всякой мысли въ головѣ. Ему оставалось еще придумать заглавіе, но умъ его отказывался отъ всякаго дальнѣйшаго напряженія, и онъ назвалъ романъ просто именемъ героини: «Маргарита Гомъ». Съ послѣднимъ написаннымъ словомъ, всѣ сцены, лица, разговоры были словно губкой стерты въ его памяти; онъ все забылъ и не хотѣлъ вспоминать.

— Эми, ты просмотришь за меня корректуры? Никогда въ жизни не загляну я болѣе въ эти проклятыя страницы; эта книга чуть не убила меня, проговорилъ онъ.

— Хорошо, по крайней-мѣрѣ, что она кончена. Неси ее завтра къ издателямъ и попроси аванса.

Но эта перспектива была почти такъ-же непріятна, какъ еслибы пришлось заново переписывать цѣлый томъ. При своей крайней щекотливости въ денежныхъ дѣлахъ, Рирдонъ, будь онъ одинъ, охотнѣе согласился-бы голодать, чѣмъ просить денегъ впередъ; но теперь для него не оставалось выбора. При обычномъ ходѣ дѣла, пришлось-бы ждать цѣлый мѣсяцъ, пока издатели объявятъ свои условія, а близость рождественскихъ праздниковъ грозила затянуть дѣло еще долѣе. Между тѣмъ, остававшихся на хозяйство денегъ не хватило-бы и на недѣлю.

Взявъ подъ-мышку свою рукопись, Рирдонъ отправился въ контору и спросилъ того изъ компаньоновъ фирмы, съ которымъ онъ уже ранѣе имѣлъ дѣло. Но джентльменъ этотъ оказался въ отлучкѣ; онъ долженъ былъ вернуться черезъ нѣсколько дней. Рирдонъ оставилъ рукопись и ушолъ. Выйдя на улицу, онъ перешолъ черезъ дорогу и, остановившись на противоположномъ тротуарѣ, поглядѣлъ на окна издательской квартиры. «Знали-бы они мои обстоятельства!.. подумалъ онъ. Знали-бы они, что отъ платы за это жалкое маранье зависитъ счастье или несчастье, быть можетъ, цѣлой человѣческой жизни!.. Впрочемъ, что-же тутъ новаго для нихъ? Вѣдь они каждый день имѣютъ дѣло съ людьми въ моемъ положеніи. Дѣлать нечего, надо написать просительное письмо».

Погода была вѣтренная и дождливая, но не смотря на то, Рирдонъ пошелъ домой медленными шагами: дома пришлось-бы сейчасъ-же писать письмо къ издателямъ, а онъ чувствовалъ, что у него не хватитъ рѣшимости на такое униженіе. Онъ уже дошолъ до своего подъѣзда, но вернулся и продолжалъ въ раздумьи шагать по улицѣ. Не попытаться-ли занять гдѣ-нибудь? Онъ сталъ перебирать въ умѣ своихъ знакомыхъ, но единственный, къ кому можно было обратиться съ какою-нибудь надеждой на успѣхъ, былъ Картеръ, тотъ самый секретарь больницы, у котораго Рирдонъ служилъ когда-то писцомъ. Съ тѣхъ поръ Картеръ успѣлъ совмѣстить въ своемъ лицѣ нѣсколько должностей и жениться. Онъ получалъ хорошія деньги и принадлежалъ къ тому классу буржуазіи, которая во всемъ копируетъ высшій кругъ. Но пріятельскія отношенія его съ Рирдономъ не прекратились. Жены ихъ также познакомились и Мистриссъ Картеръ дѣлала всевозможные авансы Эми. Въ особенности хотѣлось ей привлечь Рирдона на свои пяти-часовые чаи, такъ-какъ въ ея кругу писатели были рѣдкостью. Но Эми уклонялась отъ этого знакомства; средства ея не позволяли ей тянуться за людьми этого круга, а играть въ немъ послѣднюю роль она не желала.

Рирдонъ пошолъ къ Картеру. Его не было дома, но служанка пригласила гостя войти, говоря, что хозяинъ сейчасъ вернется.

Рирдонъ вошолъ въ знакомый кабинетъ, гдѣ писалъ за конторкой молодой клеркъ. За этой самой конторкой когда-то писалъ онъ самъ. Какъ онъ былъ счастливъ въ то время, зарабатывая свой фунтъ въ недѣлю и не имѣя на душѣ никакой заботы, никакой отвѣтственности!

Онъ прождалъ съ полчаса, — обычная доля просителей. Наконецъ послышались частые шаги и вошолъ Картеръ, румяный отъ вѣтра. Сбросивъ съ себя толстый ульстеръ новѣйшаго фасона и положивъ на столъ лоснистую шелковую шляпу и новыя перчатки, онъ радостно вскричалъ:

— А, Рирдонъ! Какъ я радъ! Всѣ-ли у васъ въ добромъ здоровьи?

— Благодарю васъ. Вы не заняты?

— Не особенно. Мы выпускаемъ наши воззванія по случаю Рождества, — помните? — какъ при васъ.

Онъ весело засмѣялся. Картеръ не позволялъ себѣ и тѣни заносчивости въ своихъ отношеніяхъ къ Рирдону, умственное превосходство котораго онъ хорошо сознавалъ.

— Мнѣ нужно сказать вамъ Два слова.

— Пройдемте!

Онъ увелъ гостя въ смежную комнату.

— Что надо, дружище? спросилъ онъ опустившись въ кресло и заложивъ ногу на ногу. — У васъ нехорошій видъ. Не больны-ли вы? И отчего мы такъ рѣдко видимся?

— Я былъ занятъ, кончалъ романъ.

— Кончили? Какъ я радъ! Я нашлю къ Мюди пропасть покупателей.

— Сказать по совѣсти, не стоитъ.

— Знаемъ мы, какъ не стоитъ!