Мудрое сердце. Путеводитель по универсальным учениям буддийской психологии

Сегодня первый день моего двадцать восьмого года за решёткой. Я от души посмеялся, когда вы написали, что я мог бы быть монахом. Здесь у меня несколько прозвищ, в том числе «монах из Трентона» и «улыбающийся Будда».

Меня не всегда так звали. Первые десять лет я был грубым и опасным. В 1985 году я получил строгий режим за то, что ударил человека ножом, и тогда у меня появился учитель — наёмный убийца, работавший на ирландскую мафию, который стал йогином. Он дал мне копию «Анапанасати-сутты» о дыхании и убедил меня, что я не могу жить свою жизнь в гневе и ярости. Он дал мне регулярную практику хатха-йоги, включавшую пранаяму и сидячую медитацию. Он также дал мне копию «Основ внимательности». Вот что я записал в своём дневнике:

«Когда я был моложе, я хотел, чтобы меня принимали. Когда меня приняли, я хотел власти. Когда у меня появилась власть, я осознал, что власть без мудрости ведёт к печали. Обретя немного мудрости, я больше не желаю, чтобы меня принимали, — я желаю уединения».

Последнее, что было написано на этой странице дневника: «Так окончилась эта часть моей жизни».

На протяжении следующих двух лет я не выходил из своей камеры, кроме как для того, чтобы раз в день подмести свой блок и все его ярусы. Я раздал всё своё имущество, кроме документов и книг. Я посвятил себя йоге, пранаяме и медитации. Я подолгу наблюдал за дыханием и практиковал внимательность. Казалось, что ничего не происходит. Затем я осознал, что объекты моего восприятия обрели текстуру. Под текстурой я понимаю глубину. Эта текстура обманчива, поскольку сначала возникает из памяти и воображения. После этого текстура раскрывает ясность. Это движение к осознаванию настоящего без искажающего воздействия воспоминаний или воображения. Мой ум успокоился, и я оставил любую борьбу. Теперь я живу так настолько, насколько могу. Я не знаю, то ли это, что должно было случиться. Но это то, что случилось со мной. Я стал неподвижным. Я научился слушать, заботиться. Вот когда люди стали называть меня «монахом из Трентона».