Мудрый король

– Богохульники! Еретики! Креста на них нет! – вскричал Гийом Реймсский. – Буду жаловаться Святому престолу! Что же это такое, в самом деле, происходит? Совсем сбилось стадо сеньоров с духовного пути!

– Коли уж мы заговорили о простолюдинах, монсеньор, – напомнил аббат де Торини, – нелишним было бы упомянуть еще вот о чем. Люди сотнями, тысячами гибнут в нескончаемых войнах. Их безжалостно уничтожают, а деревни сжигают – все для того, чтобы лишить врага источника дохода. Гибнут монахи и монастыри на земле врага. Сервы, вилланы и горожане расплачиваются за издержки бесконечных войн. Рыцари уничтожают виноградники, рубят деревья, засыпают колодцы. Превратить вражескую землю в пустыню – вот цель грабительских отрядов рыцарей. Они уводят скот, а жителей либо берут в плен, либо сжигают заживо в их же домах. Гремит набатный колокол, страх охватывает всех. Церкви пустуют, монастыри нищают, а люди перестают молиться Богу.

– Кому же молиться, если деревни горят и повсюду лежат незахороненные трупы, – поддержал аббат Флери, – а рыцарь попросту забывает свой христианский долг. Да и зачем идти ему в церковь? Грабить соседей и убивать беззащитных вилланов – вот его задача. А ведь война следует за войной, воюет не только король с непокорными вассалами, но и местная знать. Что за барон, если он не воюет: не жжет, не грабит, не убивает? Это его занятие, ибо он воин, а священники убегают из церквей и повсюду валяются разбитые распятия…

– Если рыцарь должен воевать, – молвил приор, – так пусть отправляется в поход и рубит головы проклятым сарацинам, молящимся своему Аллаху. Ведь этак от Франции скоро ничего не останется, – вся сгорит в пламени рыцарских войн.

– Не до похода сейчас, – хмуро ответил архиепископ. – Король строит новое государство, и у него очень много врагов. Нельзя уходить из дому, оставляя его на разграбление. Плантагенет – вот кто мешает ему, и пока он не изгонит его из нашей земли – не быть походу. Старый король уж слаб, опасность представляют его корни. Их много, и каждый стремится захватить участок побольше, а потом дать новые ростки. Но один уж отпал, бог даст – отпадут и остальные три. Тогда и наступит время для похода в Святую землю, где рыцарь вволю помашет своим мечом.

– Нельзя забывать еще о еретиках юга, неподвластных нашей Церкви, – сказал клирик. – Сей край весьма опасен. Их всех необходимо уничтожить, ибо их верования подрывают авторитет нашей Церкви.

– Теперь их уже не вернуть на путь истинный, – изрек приор. – Их даже огонь не берет.

– Должно брать слово, – поучительно молвил архиепископ. – Согласно Августину еретик – заблудшая овца, а Церковь – пастух, который должен вернуть эту овцу в стадо. А не послушает – как следует высечь или применить пытку, которая наносит вред всего лишь грешной плоти, а плоть, как известно, – темница души. Огонь – последнее средство для тех, кто продолжает коснеть в своих заблуждениях. Ибо наказание ереси – не зло, а акт любви.

Турнир тем временем подошел к концу. Победителей было двое: граф Орлеанский и Гарт. К концу турнира они трижды сходились в поединке, но только поломали копья; ни один не упал с коня. Однако победа, по правилам, должна быть присуждена лишь одному, и она досталась графу Орлеанскому, – оказалось, он выбил из седла четырех противников; Гарт – только трех.

Он стоял возле палаток и, держа за повод коня, глядел на свой приз – кольчуги, шлемы, лошадей. Кроме того ему заплатили выкуп. Торговцы мигом подбежали и по сходной цене купили оба рыцарских снаряжения. И двух коней. Заговорили о третьем, но тут Гарт остановил их движением руки и приказал убираться. Неподалеку, шагах в ста от этого места, он увидел бедно одетого юношу, сидевшего на пригорке. Опустив голову, тот не шевелился и не глядел по сторонам. Казалось, ничто его не интересовало, кроме печали, в которую он был целиком погружен.

Гарту стало интересно. Он взял под уздцы обеих лошадей, подхватил непроданные доспехи и направился к этому человеку. И чем ближе он к нему подходил, тем все больше убеждался, что где-то уже встречался с ним, видел это лицо. Уж не на турнире ли?… Ну конечно, это один из тех, кого он выбил из седла. Двое заплатили ему выкуп, а этот не смог, отдал только доспехи и коня. Гарт простил ему долг, понимая, что рыцарю, видимо, нечем ему заплатить. Скорее всего, и коня своего, и снаряжение он приобрел на последние деньги, рассчитывая на удачу. Но она отвернулась от него. Кто мог знать, что у него окажется такой сильный противник? И вот теперь он остался безо всего, с чем приехал сюда. А ведь он, должно быть, в случае удачи рассчитывал попасть на пир, который тотчас после турнира устроит король.

Гарт подошел к нему, стал напротив. Юноша медленно поднял голову. В глазах его читалась скорбь.

– У меня нет денег, сир рыцарь, – произнес он, снова опуская голову, – и мне негде их взять. Мой отец дал мне только коня и немного серебряных монет на кольчугу. Больше у него не было. Замок разорен, крестьяне разбежались, другие перебиты…