Мудрый король

– Для этого, ты думаешь, Гарт взял тебя с собой? Он служит королю, которому нужны молодые и храбрые воины. Или ты предпочитаешь странствовать по дорогам и быть ограбленным или убитым бандой рутьеров?

– Нет, конечно же, нет! – горячо воскликнул юный рыцарь. – И если все так, как ты говоришь, добрая женщина, то я готов стать воином в армии короля и служить только ему! Гарт, прими мою клятву и, если хочешь, я стану твоим вассалом.

– Что ж, я подумаю над твоим предложением, – усмехнулся Гарт, – но клятву уже принимаю. Теперь осталось познакомить тебя с королем.

– Я видел его на трибунах. Высокий такой, с волевым лицом, в синей мантии… Только почему он не бился на турнире?

– Он не имеет на это права, пока нет наследника. И даже если есть, ему все равно не позволят. Случись что с ним – кому править королевством? А ведь он один, братьев у него нет. Нападут тогда анжуйцы – бешеные, неуправляемые, – и некому будет защитить Францию.

– Бешеные? – удивился юноша. – Значит, они злые?

– Да в общем, недобрые. Эрвина, если хочешь, ответит на твой вопрос. Объясни, мать, почему так называют Плантагенетов?

– Охотно, сынок. Среди предков анжуйских графов была колдунья – полуженщина-полузмея. Звали ее Мелюзиной. От нее пошло родство, поэтому анжуйцев из рода Генриха Плантагенета называют бешеными. Их ярость может доходить до приступов безумия. Так гласит старинная легенда. Такое же имя люди дали и жене анжуйца, которую он держит в тюрьме. Выпустит – и эта змея снова натворит немало бед. Я говорю об Алиеноре, аквитанской герцогине.

В это время к ним подъехал Филипп в сопровождении Герена и Бильжо.

– Гарт! Я везде тебя ищу! Куда ты пропал?

Он спрыгнул с коня, припал на колено и поцеловал руку Эрвине.

– Мы давно не виделись…

– Поднимись, сынок, – ласково сказала она ему, – и я сообщу тебе, о чем поведал мне по секрету Мерлин. Злой рок тяготеет над домом Плантагенетов. Покуда жив этот дом, в нем всегда будут раздоры. Пользуйся этим. Мне было видение, когда я спала рядом с Мерлином: он – под землей, а я – сверху, на траве, рядом с жизорским вязом. Вдруг на землю опустился орел и четыре орленка с ним. Трое рвали когтями спину орла, а четвертый, самый маленький, прыгнул ему на шею и стал выклевывать глаза, как тот, что клевал печень Прометея. Проснувшись, я поняла этот сон. Четверо орлят – сыновья Плантагенета. До самой смерти они не дадут ему покоя. Наиболее коварным и жестоким среди них окажется самый младший и самый любимый. Он-то и ранит орла больнее, нежели его братья. А еще сказал Мерлин вот что: «Орел из распавшегося союза восторжествует в третьем своем выводке». Орел – Алиенора. А кто третий из выводка, поймешь сам, когда станешь бороться с ним.

– А двое первых? – спросил Филипп. – Впрочем, один исчез…

– Второго ждет блестящий турнир. Не забудь же его пригласить на последний танец смерти.

– Джеффри… – пробормотал ошеломленный Филипп.

– Не обижай тех, кто трудится на полях и огородах в поте лица своего, ибо они – твои ноги, – сказала на прощанье Эрвина и, прежде чем накинуть на голову капюшон, прибавила: – А войско – твои руки.

Ей дали денег. Положив их в карман, она взяла Филиппа за руку:

– Я найду тебя, если узнаю, что тебе грозит беда. Прощайте же все, и да хранит вас Юпитер.

– Прощай, мать!

И рыцари, дав шпоры коням, поскакали к королевскому дворцу. По дороге Бильжо сообщил, что венком королевы турнира граф Орлеанский торжественно увенчал Изабеллу Геннегау, супругу короля Франции.

Глава 2. Пир

Пир начался ближе к вечеру в одном из залов королевского дворца, перестроенного Людовиком VI к концу его правления. Зал огромный, освещен сотнями свечей в железных бра, укрепленных по обеим стенам. Столы поставлены так, чтобы хватало места для танцев, певцов, поэтов, музыкантов и акробатов. Все они ждали поблизости, в одной из комнат, а слуги тем временем разбрасывали по восточным коврам, устилавшим полы, лепестки роз, лаванды, веточки розмарина, цветы жасмина.

Воздух, напоенный благовониями, вскоре огласился голосами приглашенных. Кроме придворных съехались гости из ближайших городов и провинций, прибыла даже, в сопровождении брата-архиепископа, мать Филиппа, хотя и сердилась на сына. Она нашла ему другую невесту, и развод ее вполне устраивал; кто же знал, что народ горячо вступится за любимую королеву и Филипп изменит свое решение? Тем не менее она мило улыбнулась невестке, блиставшей жемчугом и позолотой, и села по левую руку от сына, рядом с братом. Королевская чета же сидела на возвышении, под балдахином.

Позади узких столов стояли слуги с тазиками и кувшинами для мытья рук; меж ними сновали виночерпии, следившие за тем, чтобы не пустовали бокалы гостей. Королю и знати, окружавшей его, прислуживали сенешаль и шамбеллан; придворным и рыцарям – их оруженосцы и пажи, обслуживающие также и дам.