Муха и Лебедь

– Прости, что ударил тебя, но ты так билась. Словно бабочка в стекло – рядом распахнутые двери, а она не видит. Скажи, как можно ее высвободить, не поймав, не повредив пыльцу на крыльях?

– Ты не прав. Должен был быть другой выход.

– Где вход, там и выход. Одна дорога и туда и обратно. Пропа́сть в про́пасть. Хм… Не напасть – вызволишься. Пойми, мою девочку необходимо возвращать в настоящее, иначе ее феи умыкнут.

Человек, проходивший под окном, поднял голову и завороженно уставился на нее, но опомнившись, поспешил дальше.

«Он не на меня смотрел, а на мой голубой халат – июльское пятно на хмуром небе, – поняла Анна и, улыбнувшись, решила: – Все будет хорошо. Когда я забеременею, он бросит курить ради ребенка. Наступят другие времена – нежные, надежные, радостные. Непременно. Тогда все станет очень хорошо».

– Да, наше золотое правило, формула счастья: «нужно чаще бывать в настоящем, отпуская прошлое и не гадая о будущем. Только полностью ощущая настоящее, человек может быть счастлив», – прилежно повторила она, вновь уверовав в чудо.

– Аня, забудь все, что я говорил. Это было всего лишь наживкой для тебя, моя любимая золотая рыбка. Я заманил тебя в аквариум. Не думай о настоящем. Порой оно такое, что в нем не то что быть счастливым, но и просто находиться нет никакой возможности. Хочется либо скрыться в прошлом, либо умчаться в будущее.

– Так омерзительно чувствовать себя жертвенным ягненком, нет – овцой. Заложницей мясника. Что ты со мной сделал? Что я с собой сделала? Что мы с нами сделали?

– Да-да, все так. Молодец, девочка, тебе нужно выговориться.

– То есть я действительно «овца»?

– Аня, не цепляйся к словам. Это про всех нас. В той или иной степени все мы – жертвенные ягнята, бараны и овцы. Заложники мясников: людей, обстоятельств, времени, самой жизни. Пасемся в загоне с колючей проволокой, за бетонной стеной. Щиплем истоптанную колючую траву, с изрезанными языками, разбитыми лбами, по колено в собственном навозе.

– Ну да, а раньше мы видели миражи вольных лугов с изумрудной травой и прекрасными цветами. Там люди – братья и сестры, увлекательный мир без границ, все друг другу рады, проблемы только сплачивают, а ссоры пресекаются. Такой мир ты мне обещал.

– Любимая, но ведь не привиделось же это нам, в самом деле! То был не мираж! Это сейчас наши глаза застил адский дым. Полуослепшие души уповают на свет.

– Это твой дым, я всего лишь прошу тебя не курить в квартире. Ты даже этого сделать не можешь. Наша жизнь превратилась в тараканьи бега по лабиринту. Прыжки из загона в загон.

– Анна, слушай! Вся жизнь – это неизведанные катакомбы с новыми препятствиями и ходами. Что за поворотом? Где выход? Куда ни глянь – везде нужда, всего не хватает: денег, времени, понимания, мудрости. Благополучия не бывает.

Она смотрела на его длинные пальцы с трогательно идеальными ногтями. У всех мужчин такие сильные руки. Мужественные руки, страшные, безжалостные. Руки, которые могут схватить и ударить. Руки прирожденных убийц.

Его завораживающий голос. Этот голос был лучшим на земле, а стал глупым и презрительным. Как больно бьют слова! Как уверенно и громко наносят они удары.

– Я вижу выход: нам нужно расстаться. Прости, любимый.

– Ступай в постель, дурочка. Не корми меня проблемами. Я хочу кушать тебя.

– Вз-зьззи-ззьззь-вз-зьззи! Дьзи! Вз-зьззи, – разбился купол, удерживающий вакуум вокруг Анны, и она очнулась.

В вагоне был переполох, пассажиры зажимали уши, вскакивали с мест, пихали свои лица в окна.

– Вз-зьззи-ззьззь-вз-зьззи, – поезд надрывно, оглушительно визжал. Этот звук рвал барабанные перепонки, высверливал мозг. Раздирал душу.

Что случилось? Оказалось, что ничего. Состав, как ни в чем не бывало, двинулся дальше. Разочарованные пассажиры недобрым словом помянули Каренину и, заскучав, успокоились.

На следующей станции Анна вышла, Муха вылетела с ней, а поезд прощально взвыл и почухал дальше.

Глава 13.Остальное неважно

«Я идиотка. Кончились, видите ли, душевные силы, позволяющие переносить человеческое общество. Господи, какая я идиотка, – устало проклинала себя Анна, уже полтора часа ковыляя в сторону своего микрорайона, – на кой черт мне понадобилось выскочить из электрички на три остановки раньше? От вокзала доехала бы на маршрутке прямо до дома. Эх, сейчас бы нырнуть в прохладный душ! А вместо этого гуляю по промзоне».

Ее, истерзанную и раздавленную морально, под тяжестью пережитой поездки, рюкзака и жары, покидали последние физические силы.

Мухе было по-матерински жалко девушку, ведь она привязалась к ней гораздо больше, чем к родному опарышу.

– Выражжжаю сопережжживание и поддержжку, ззз-забочусь, кружж-жу над подруж-жкой, – приговаривала Мушенька, обмахивая лицо своего Лебедя крылышками, поглаживая ее лапками по голове и похлопывая по плечу.

– Я буду все тише и тише, медленнее и медленнее, как эти мои шаги. Зачем обманывать судьбу, когда можно просто отказаться от нее? Я исчезну. Изменюсь и стану другим человеком, – словно в бреду шептала девушка.