Муха в розовом алмазе

"Черт, все было так хорошо, - задумался я, в который раз убедившись, что знания и в самом деле умножают печали. - Было вино, было продовольствие, была прекрасная девушка, было несколько месяцев жизни, я уже настроился на бездумное подземное проживание вплоть до гибели или чудесного освобождения, а теперь, вот, сиди, переживай за судьбу Белокаменной! Хорошо еще Ольга с Ленкой уехала! А Полина в Болшево? В пяти километрах от кольцевой? Вот дикий случай!"

- Я тоже сначала не поверил Баклажану, - сказал Валерий, разливая вино по стаканам. - Но потом понял, что в сказке или в фантастическом рассказе такой бомбы быть не может... Она может быть только в жизни, в нашей сволочной жизни.

- Значит, получается, что мы все - дешевые авантюристы, а Баклажан спасает столицу, впрочем, от себя же спасает... - растерянно пробормотал я, принимая от Веретенникова полстакана массандровского портвейна.

- Да что ты, Черный, так расстраиваешься, - смеясь, положил Кучкин мне руку на плечо. - К тому времени, как мы отсюда выберемся, твою Москву заново отстроят. Пожар ей станет к украшенью - ведь сейчас в ней по сути одни азики и чеченцы живут.

Кучкин с самой перестройки тяготел к крайне правым националистам и, как большинство россиян, москвичей не жаловал.

- Дурак ты! Там у меня дети, родители и жены, - вспылил я и резким движением стряхнул его руку с плеча. - А эта дура, вместо того, чтобы в милицию заявить, сюда приперлась. Давно бы фээсбэшные специалисты бомбу обезвредили. "Я не поверила, я не поверила!" Да в такое любой более-менее честный человек обязан поверить!

- Похоже, ее нельзя обезвредить. Михаил Иосифович веников не вязал... вздохнул Валерий, одним глотком выпив свое вино. Рассказ о бомбе на Поварской разрядил его нервную систему, и он понемногу стал превращаться в Веретенникова, которого я хорошо знал и любил.

- Вот псих! Идиот! Надо же такое придумать - бомба на алмазах... поморщился я. - Это же он ее вместо бога и компартии придумал, атеист несчастный. Представляю, каково жить в городе, который может каждую минуту взорваться! В нем люди должны стать совсем другими. Злыми, издерганными... Хотя куда уж злее... Может быть, тогда, наоборот, добрыми, что ли, друг к другу и к природе? Неотвратимая угроза очищает душу?

- Ага, добрыми! Как же! И жить там никто не будет. Свалят все в несколько дней на Чукотку к Абрамовичу или в Нью-Йорк, свалят, как только узнают, - зло усмехнулся Валерий, принимая от Али-Бабая очередную бутылку вина.

Митино Веретенникова, весьма отдаленное от центра Москвы, в зону поражения могло и не попасть.

- Точно свалят... - задумчиво повторил Кучкин, явно пытаясь вообразить себя сумасшедшим физиком. - Свалят... Слушай, Валер, если бы я так же свихнулся, как этот псих, то я... то я во всех крупных городах такие бомбы разместил бы. Тогда людям бежать было бы некуда и они все...

- Свихнулись? - темно усмехнулся Веретенников.

- Факт.

- Да нет, жили по-другому... - задумался я. - Как в последний раз... Представляешь, прекратили бы воровать и хапать. Зачем наживаться, если завтра конец света может приключиться? Убивать бы перестали, потому что убивают, чтобы будущее устроить. Ходили бы и впитывали глазами природу, людей окружающих. Короче, жили бы сегодняшним днем... Минутами жизни наслаждались. Ведь будущее - это сплошная чепуха. Засыпая, человек каждый раз уходит из жизни...

- Человечество давно считает, что заслужило конца света и подспудно ждет его, не дождется, - глубокомысленно проговорил Веретенников. - И поэтому проповедникам конца света несть числа. А этот физик его законсервировал в своей хрупкой бомбе. - Представляете - законсервированный конец света...

- Послушайте, хватит об этом! - поморщился Кучкин. Москва, предавшая его в Беловежской пуще, в лучшем случае была для него вещью в себе. - Мы тут как в бомбоубежище, нам любая бомба до лампочки! А если всё доподлинно хотите узнать, тащите сюда Иннокентия Александровича с Вольдемаром Владимировичем, они вам всё расскажут в оригинале.

- Опасно их выпускать, - покачал я головой. - Баклажан - бандит, по себе знаю, да и его сподвижник человек не простой.

- Да ладно тебе! - начал уговаривать меня Кучкин. - Нам ведь делить нечего. Полковник в шахматы хорошо играет и рассказчик хороший. Как начнет про Юрия Владимировича Андропова рассказывать, про Афган, как десятками тысяч там пуштунов крошили! Классный он мужик, давай, выпустим, а?

- Нет, я хочу спать спокойно, без пистолета под подушкой.

- Правильно Женя говорит, - сказала Синичкина, не раскрывая глаз. Пусть там сидят. Давайте лучше прогуляемся, посмотрим на алмазы.

- Какие алмазы? - делано изумился я.

- Ты чего дурака валяешь? - уставился на меня Кучкин.