Муки науки. Ученый и власть, ученый и деньги, ученый и мораль

То же и родители даунов и кретинов. Они сохранили своим детям жизнь и воспитывают их, жертвуя собой – это подвиг. У них были свои резоны на это, и он вписывается в лучшие традиции гуманности. Только не надо ожидать, чтобы все считали такое решение приемлемым для себя, не надо требовать от всех такого героизма, мешать другим принять другое решение. Не забудем, что очень многие в такой ситуации сдают своих детей в детские дома. Значит, не прикипели душой. Не надо запрещать обсуждение этой темы. Ведь никто и не предлагает родителям-подвижникам умерщвлять их любимых детей, страдающих синдромом Дауна и олигофренов. Речь идет о том, как поступать тем, у кого родился даун или олигофрен. Как быть с теми, кому еще только предстоит родиться и стать дауном или олигофреном. Можно ли это предотвратить?

Вполне очевидно, что точное определение грани между человеком и животным, между плодом и ребенком очень условно и зависит от согласования мнений специалистов разного рода – биологов, медиков, философов и антропологов. В конечном счете – от голосования уполномоченных специалистов. Более того, по-видимому, оно для разных жизненных надобностей может быть разным. Но именно в нем – решение проблемы.

6. Тропи как люди. А как решили эту проблему в Англии, по роману Веркора? Суд постановил, что человеческий статус определяется наличием религиозного духа, который проявляется в целом ряде действий – от ритуалов до каннибализма. И хотя ритуалов у тропи не было найдено, а каннибализм проявлялся не у них, а у папуасов, которые лакомились мясом тропи, тропи были признаны людьми. Значит, Темплмор – убийца собственного сына? Нет, закон ведь обратной силы не имеет. В момент умерщвления, как заявил адвокат Джебсон, жертва еще не являлась человеческой личностью. Ведь тропи стали людьми только в момент оглашения приговора.

Написано в январе 2009, не публиковалось

15. Вечен ли свет жизни?

Археологическая литература о погребениях и погребальных обрядах, естественно, чрезвычайно обильна, но книга московского археолога Ю.А. Смирнова все же стоит в ней особняком. Для такой категории книг она называется странно «Вечный свет жизни», и содержание ее раскрывается только в подзаголовке: «Сакральные тексты и погребальные традиции» (М.: Человек, 2013). Увы, мы знаем из астрофизики, что мир конечен и как он зародился некогда в результате космического взрыва, так и погибнет. Единственным утешением является то, что это будет через много миллиардов лет. Не оставляет надежды и христианская религия – она тоже учит, что конец света наступит, и даже в не столь отдаленные времена. Что уж и говорить о политической ситуации – тут ядерная катастрофа выглядит очень даже возможной на глазах еще ныне живущего поколения.

Я знаю Юрия Алексеевича давно не только лично, но и по его основательным трудам, например по фундаментальному труду о мустьерских (преимущественно неандертальских) погребениях. О тех, относительно которых долго стоял вопрос, погребения ли это или всего лишь оставление умерших животных родными, не доросшими до человеческого сознания, существами. Смирнов доказал, что это настоящие погребения, что неандертальцы – люди, заботящиеся о том, что становится с их умершими сородичами, и, видимо, имеющие представление о мире ином и потустороннем существовании – стало быть, о душе.

В новой работе, изданной тиражом в 500 экземпляров, Смирнов собрал все сведения о таких сакральных текстах, как Книги мертвых – египетская, тибетская, индуистская, мезоамериканская (индейцев майя), – и проследил их отражение в заупокойном каноне соответствующих религий, в олицетворениях смерти. В отдельном разделе этой книги Смирнов рассматривает Апокалипсис (Откровение Иоанна Богослова) как нечто вроде христианской Книги мертвых (его сближения весьма интересны и правдоподобны), а в другом разделе он предлагает рассмотреть волшебные сказки как древнейшие Книги мертвых. В.Я. Пропп показал, что волшебные сказки отображают обряд инициации, а ведь инициация инсценирует умирание и последующее воскрешение инициируемых: Баба-яга в избушке на курьих ножках давно интерпретируется как мертвец в гробу. Эти экскурсы являются блестящими идеями и при всей эксцентричности обогащают наше понимание всей этой сферы культуры.

В части второй Смирнов разбирает сакральное право и похоронные обычаи. Он, как и в первой части, занимается тут только цивилизованными народами, оставившими хорошие описания похоронных обычаев. Это древнеримские законы, библейские предписания, похороны и траур в иудаизме, они же в христианстве и исламе, далее – в зороастризме и маздеизме, в ведизме и индуизме, в конфуцианстве. Обо всем этом говорится с обильным цитированием источников, но без малейшего приведения археологических свидетельств, хотя они, конечно, неимоверно богаты и наглядны. В данной книге представлена только письменная часть материалов, но представлена хорошо. Эта вторая часть может служить отличным справочным пособием.