МУОС. ЧИСТИЛИЩЕ

- Я не хочу… Верните меня назад.. Отведите…

Женщина запнулась - кто-то из армейцев сильно съездил ей по лицу:

- Ещё раз пискнешь, зэчка, я твои потроха по этой стене размажу.

Она больше не кричала, только громкие всхлипы да сбившееся дыхание выдавало то, что она ещё жива.

Вера услышала голос Фойера, обращавшегося к бурлакам:

- Чего она здесь?

Тот же бурлак, что недавно пытался успокоить свою товарку, словоохотно сообщил:

- Да я же говорю: сама напросилась. Нам хоть пообещали, что вернувшимся живыми объявят амнистию, но брали всех без разбору: хочешь - не хочешь, а иди. Баб, понятное дело, брать не собирались. А эта давай надсмотрщикам ноги целовать, говорит: меня пустите… Амнистию, значит, она так захотела получить. Надсмотрщики сперва её отпихивали. Да потом присмотрелись, что отбирать особо некого: за пару лет у нас там самые крепкие мужики доходягами становятся. А эта так недавно пришла, ещё ничего, здоровая. Говорят: чёрт с тобой, хочешь – иди. А теперь, ишь ты, передумала. Да ведь дура – с дуры. Ладно мы – пожизненники - так и эдак подыхать скоро. И то без особой радости идём. А ей всего два года каторги отмеряли. Два года – это ерунда, если баба крепкая, да ляжет под кого надо, глядишь до сроку и дожила б. Здоровья, понятное дело, не прибавится, - но всё ж лучше, чем подыхать. Она это так к детям своим рвалась – а вместо этого в пасть к змеям угодит. Я ведь сразу понял, что если даже пожизненникам амнистию обещают – дело совсем гиблое, не вернёмся мы оттуда..

- За что ж её посадили? – поинтересовался Фойер.

- Да политическая она, бунтарка какая-то.

Кто-то из армейцев невзначай спросил:

- А ты за что?

Бурлак замялся:

- Ну я это… больше по криминалу.

Другой бурлак, до этого молчавший, с презрением прервал говорившего:

- Насильник он! Добренький такой: девочек-сироток удочерял с женою своею. И насиловал их потом. А жена-скотина, помогала ему в этом…

Зозон прервал говоривших:

- Всё – время! Выходим!

Вера надела противогаз и пошла за Лисом. Он тихо распахнул ржавую металлическую дверь. В глаза резанул свет. Лил сильный дождь. Для выхода подбирали именно такую погоду – во время ливня меньше запахов, больше звуков и вибраций – змеям тяжелее ориентироваться. Они лишены зрения, зато имеют отличные слух, обоняние и осязание.

Спецназовцы отбежали на двадцать-тридцать метров от шлюза и остановились, прикрывая выход основной группы. Пронизывающий зимний ветер доставал до тела даже через резину комбинезонов. Вера быстро сопоставила то, что видела перед собой, с оставшейся в памяти картой, которую они детально изучали до начала операции. Не одна карта не может воссоздать того жуткого ощущения открытого враждебного пространства, которое наваливается на тебя при выходе на Поверхность. На карте - невинная синяя полоска Свислочи, рассекающая мёртвый город надвое, извиваясь, уширяется до смешного зародышеподобного изогнутого пятна с пробелами-островами посредине. Озеро с четырёх сторон обведено ровными коричневыми полосами проспектов и улиц, за которыми налеплены жёлто-белые квадратики жилых кварталов. Это на карте.

Вера стояла на потрескавшемся от времени асфальте проспекта Победителей. Как нелепо сейчас звучит название, данное этой улице теми, кого давно уже нет. За спиной – мрачные руины. Впереди до самой воды – ни одного кустика, ни одной травинки. Только сбившийся в груды серый шлак. Змеи пожирали всё вокруг – даже почву. И на сотни метров вокруг озера – каменистая пустыня, образованная выделениями этих гигантских тварей. В центре пустыни - озеро. Чёрное, безжизненно-зловещее, с такими же мёртвыми серыми островами. Только бурлящие волны, гонимые ветром выплёскивают на шлаковый берег. Невольно возникло сильное желание вернуться в подземелья. Невозможно себе представить, что десятилетия назад эти берега были покрыты травой, на которой лежали полураздетые минчане и минчанки…

Вера поморщилась от раздавшихся из-за спины звуков. Пыхтя, создавая много шума, бурлаки и армейцы выталкивали через тяжёлую шлюзовую гермодверь телеги-бочки. В трехстах метрах к югу Вера рассмотрела отряд Сплия. Сплий уже давно выстроил своих в боевой порядок и они тащили свои бочки к озеру. Вера порадовалась за них – шли они быстро и слаженно. Возникла мысль: а вдруг всё обойдётся удачно – все группы без проблем дойдут до озера, выльют цианид и спокойно уйдут с Поверхности.

Вера, морщась вглядывалась дальше на юг, в сторону устья Свислочи, но другие отряды было не разглядеть, мешал дождь, переходящий в ливень.