Мусаси

Начальник стражи встал и строгим голосом принялся читать приговор. Акэми держала себя в руках, но Матахати громко хлюпал носом.

— Начинай! — крикнул начальник.

Двое стражников низшего ранга стали методично сечь приговоренных бамбуковыми розгами.

Матахати стонал, Акэми молчала, стиснув зубы. На краю пустыря, как водится, появились зеваки.

— Что там?

— Секут арестованных.

— Сто ударов, верно.

— Пока и пятидесяти нет.

— А больно, должно быть.

Подошедший стражник, стукнув палкой о землю, велел зевакам расходиться. Люди отошли в сторону и досмотрели наказание до конца. Палачи тяжело дышали, вытирая пот. Розги превратились в мочала. Такуан и начальник стражи обменялись любезностями, и начальник увел подчиненных за тюремные ворота. Такуан немного постоял, глядя на распростертые тела, и молча удалился.

Сёгун наградил Такуана дорогими подарками, которые тот раздал монастырям. В столице Такуан сделался предметом пересудов. Его обвиняли в неуемном честолюбии и вмешательстве в мирские дела. Его даже называли «интриганом в монашьем облачении».

Солнце пробилось сквозь тучи и скрасило пасмурный день. Снова запел перепел. Два тела на циновках среди пустыря были неподвижны. Акэми первой подняла голову.

— Матахати, вода! — прошептала она.

Перед ними стояло по ушату воды, которая свидетельствовала о добром сердце начальника. Акэми напилась.

— Матахати, пить не хочешь?

Матахати зачерпнул воды ковшом и стал жадно глотать живительную влагу.

— Это все? — спросил он.

— О чем ты?

— Они не отрубили нам голову?

— И не собирались. Ты разве не слышал приговора?

— Что в нем говорилось?

— Высылка из Эдо.

— Живой! — взвизгнул Матахати.

С неожиданной резвостью он вскочил на ноги и пошел не оглядываясь. Акэми медленно поправила волосы, одернула кимоно, затянула оби.

— Подонок! — произнесла она, презрительно скривив губы.

Вызов

Иори маялся от безделья в усадьбе Ходзё.

— Когда придет Такуан? — спрашивал он Синдзо.

— Отец в замке, полагаю, что и Такуан с ним. Скоро вернутся. Почему тебе не поездить верхом?

Иори побежал в конюшню и оседлал любимого коня. Он уже ездил на нем и вчера и позавчера без ведома Синдзо. И вот наконец можно открыто проскакать через весь двор. Конь вынес его на улицу. Иори летал мимо домов даймё, мимо рощ и рисовых полей. За равниной Мусасино синели горы Титибу. Иори вспомнил учителя, который томился в тюрьме в той стороне, вытер холодные щеки, которые почему-то были мокрыми.

— А если навестить Мусаси? — Не раздумывая, Иори хлестнул коня. Проскакав бешеным галопом с километр, Иори подумал: «А вдруг Мусаси уже дома?»

Их дом оказался достроенным, но пустым. Крестьяне, жавшие рис на соседнем поле, не видели Мусаси. Значит, надо скакать в Титибу. Верхом можно обернуться за день.

На въезде в деревню Нобидомэ Иори пришлось осадить коня — дорога была забита вьючными и верховыми лошадьми, сундуками и паланкинами. У обочины обедали около полусотни самураев. Иори хотел поехать кружным путем, но к нему уже подбежали трое слуг.

— Стой, юнец!

— Как ты назвал меня? — возмутился Иори.

— Слезай с коня!

— Кто вы? Я вас не знаю!

— Закрой рот и слезай!

Не успел Иори опомниться, как его стащили с коня.

— Пошли! Тебя хотят видеть.

Слуги за шиворот повели его к придорожной чайной. Там на пороге его ожидала Осуги с тростниковой палкой в руке. Иори не успел даже удивиться ее присутствию в группе самураев.

— Ублюдок! — зашипела старуха и хлестнула Иори по плечу палкой. Иори дернулся, чтобы занять боевую позицию, но противник многократно превосходил его.

— Слышала, ты ученик Мусаси? — продолжала Осуги. — Хороши ученички!

— Я не намерен иметь с вами дела.

— Нет уж, придется! Для начала кое-что расскажешь. Кто послал тебя следить за нами?

— Следить? — переспросил Иори, презрительно фыркнув.

— Как ты смеешь так себя вести? Твой учитель не преподал тебе приличных манер?

— Не нуждаюсь в ваших наставлениях. Прощайте!

— Никуда ты не уйдешь! — оскалилась Осуги, с силой ударив мальчика по ноге.

— О-ой! — вскрикнул Иори, падая на землю.

Слуги потащили Иори к мучной лавке у выезда из деревни, где сидел самурай, похоже, высокого ранга. Самурай неторопливо запивал обед горячей водой. Широкая ухмылка появилась на его лице при виде мальчика. «Опасен!» — подумал Иори про самурая.

Осуги, торжествующе вздернув подбородок, сказала:

— Видишь, я не ошиблась! Это Иори. Кому как не Мусаси подослать мальчишку. Интересно, что Мусаси замышляет на этот раз?

Кодзиро кивком головы отпустил слуг, которые хотели связать Иори. Под взглядом Кодзиро он не то что бежать, но и стоять мог с трудом.

— Слышал? Это правда? — спросил Кодзиро.

— Нет, я просто поехал покататься верхом. Я ни за кем не следил.

— Возможно. Если Мусаси настоящий самурай, он не будет прибегать к таким уловкам. С другой стороны, он мог послать тебя выяснить, куда это вдруг собрался отряд самураев Хосокавы вместе со мной и Осуги. Разумный шаг с его стороны.