Мусор

Музыка закончилась и Дубонос, почёсывая лоб одной ладонью с зажатой между большим и указательным пальцами сигаретой, другой искал новые мелодии в телефоне. В образовавшейся тишине Саша всё же спросил, что это за женщина.

– Местная проститутка, – хмуро ответил Артём, не поднимая глаз от экрана.

– Галька, – дополнил вернувшийся и беззастенчиво застёгивающий молнию штанов на ходу Юрец. – Встретили по дороге, увязалась с нами. За бухло на всё готова! Она не местная, из Парфёново. У неё пару лет назад в пожаре муж и двое детишек сгорели, с тех пор и шлындает тут со всеми. С ума как бы сошла.

Он помолчал, вздохнув.

– Да что-то не похоже, чтоб ты сильно её жалел, когда… – дядь Шура не договорил, мотнув головой в сторону комнатки с закрытой дверью и ехидно рассмеялся гадким беззвучным смешком.

– Ну, тут уже природа, – Юрец широко развёл руки, как бы выражая этим жестом своё оправданное бессилие.

– Животная, – вздохнул с полуусмешкой Дубонос.

– Ну я ж мужчина! Какой мужчина откажется, когда сами предлагают? А по-человечески жаль её от этого не меньше.

– То есть ты разделяешь в себе мужчину от человека? – поинтересовался Саша, но тут же обрадовался, что уничижительный вопрос его никто не услышал, так как опять заиграла музыка. Это было вовремя ещё и потому, что из комнаты раздался довольно сильный равномерный скрип, который Саше слушать было отчего-то противно. Хотя он не видел смысла в съёме проституток, ценя выше всего удовольствие чувственное, подобного отвращения к таким вечеринкам раньше никогда не испытывал. А сейчас оно, тягостное и щекочущее желудок, вернулось уже второй раз за вечер.

Артём убрал телефон в карман и, оставив там руку, сидел, ссутулившись, как большой языческий бог на маленькой табуреточке, точно каким Саша помнил его с детства, и смотрел впереди себя, ни к кому не обращаясь. «Его надо погладить по животу, чтобы стать богаче», – подумал Тюрин и улыбнулся. Дубонос сказал:

– Я всё равно не понимаю, в чём прикол. Какая вот ему сейчас радость?

– Ну, когда давно один, от этого прямая польза, – ответил ему Юрец. Повернувшись к Саше, он вызывающе заметил. – Не знаю, как ты, а я периодически езжу по блядям. Денег нужно меньше, чем на постоянную, нервы не треплют, а настроение потом совсем другое!

Саша промолчал. Он вспомнил, как однажды, только закончив институт, ездил с приятелями в баню, куда кто-то вызвал проституток. Это был единственный раз, когда предполагалось, что и он воспользуется их услугами. Женщины были весёлые, но чрезмерно вульгарные, и ему казалось неудобным, что он знает, и они не скрывают, того, зачем приехали, что одна из них садится к нему на колени, хотя только что была в комнате с его товарищем, и об этом он тоже отлично знает. И ещё долго не мог определиться с ощущениями: то ли гордиться тем, как он, вчерашний робкий студент, еле выживающий на стипендию, лихо провёл выходные, то ли стыдиться воспоминаниями об этой спальне с зеркальным потолком, увитым тёмно-зелёными искусственными листьями, этой девушке с добела перекрашенными короткими волосами, у которой на тощей спине лопатки выступали, еле обтянутые бледной кожей, словно крылья, а позвонки напоминали шланг от душа, и всё это он наблюдал в потолочном отражении в замедленных, не особенно эстетичных подробностях.

– Это ты один, а у него дома жена! – злобно сказал Артём.

– А кто его знает, как там, с женой? У меня вон тоже жена. Только это не жена, а свиная туша, – с презрением сплюнул дядя Шура.

Юрец засмеялся. Дубонос молчал, продолжая смотреть в одну точку.

– Не знаю. Вот есть девушка. Какая б она ни была – даже если не любимая, но всё же так вышло, что вы вместе. Ты её целуешь, она тебе отвечает. Ты понимаешь, что нравишься ей… А это… В чём кайф?

Он неожиданно посмотрел в глаза Саше, ожидая ответа прямо от него. Тот растерялся. Он вдруг вспомнил, что Дубонос всегда поражал его своей нравственностью: как будто всё то циничное и гадкое, что он делал и говорил, призвано было единственно замаскировать исключительно порядочное и доброе сердце, которое казалось уязвимым и опасным для окружающих мерзавцев, с которыми Тёмику приходилось дружить. Саша хотел сказать что-то достойное и умное, но Артём, не дождавшись, уже отвернулся к Старому.

– А вот, кстати, пару лет назад с пацанами – не с этими, с другими, – поехали к одному типу в деревню, на УАЗике. Ну, покутили там как следует. Решили на озеро съездить. Едем – а по дороге Машка Пять-секунд прёт. Тоже шмара местная. Остановились – поедешь с нами? «Да конечно, поеду, не вопрос!». Ну, на озере все её, значит, и штампанули по очереди. Надоело – обратно поедем. Тут один взял её и швырнул, прямо голую, в багажник. Все в тачку попрыгали и поехали. А дорога каменистая, жуткая. Машина без конца подпрыгивает, трясётся безбожно. Я сижу, головой уже несколько раз шарахнулся и думаю: «Как же она там, в багажнике, бедная?». Приезжаем, открываем – и она вылезает оттуда – полностью ОДЕТАЯ! Одетая, прикинь?!