Мусор

Зазвонил его телефон – старенькая песенка Red Hot Chilly Peppers, начинающаяся нежно и мелодично и вдруг взрывающаяся барабанной дробью и жужжанием гитар. Юрец, склонявшийся в полудрёме на стуле, неаккуратно роняя пепел с сигареты прямо под ноги, открыл глаза пошире и улыбнулся знакомой мелодии. Подскочил с локтей и Дубонос: он невидящим взглядом посмотрел в сторону Саши, выпалил что-то нечленораздельное и вновь рухнул на руки. Звонила мама.

– Са-аш, ты ужинать-то придёшь? – протяжно и мягко произнесла она.

– Не знаю. Может быть.

– А ты где?

– Да сидим ещё у Артёма.

– А-а, это на Труда?

– Да.

– А с кем?

– С пацанами.

– Это с какими?

– С Юрцом, с Дубо… ой, всё! – его вдруг взяла досада, зачем он должен это говорить? Что это даст ей?

– Пьяный, что ли? – мать заметно насторожилась.

– Да нет, нет, всё нормально, мам, – по старой привычке торопился Саша закончить разговор, пока никто не крикнул чего-то, за что потом придётся долго оправдываться.

– А я слышу по голосу, что пьяный! – сурово настаивала мама, утратив всю свою начальную напевность.

– Нет же, говорю, – раздражённо вздохнул Саша, и она, наверное, поняла, что переборщила.

– Вернёшься-то скоро? А то приехал в гости, а мы тебя и не видим опять.

Саша немного удивился – ведь приехал он только вчера, ушёл на один вечер, а пока был дома, никто особенно не торопился говорить с ним. И всё же ему и вправду стало неловко, что он как будто сбежал от родни.

– Скоро приду. А сколько времени?

– Да одиннадцатый час уже!

Всего? Ему казалось, что должна быть глубокая ночь – темень и тишина за окном не позволяли разобраться во времени.

– Ну, скоро приду, значит… А что, все уже собрались?

– Да какой все! – теперь начала злиться мама. – Никого нет. Царевна наша опять до ночи где-то блуждать собирается и трубок не берёт. Ты тоже умотал. Так и отец с Димкой куда-то пропали! Сидим вот с Клавой, – на заднем плане послышалось тёткино ворчание, подтверждающее её наличие, – ждём, кто первый объявится.

– Скоро приду, – попрощался Саша и решил, что, действительно, пора собираться. Здесь он получил всё, что мог.

Он встал и почувствовал, как его качнуло. Опять не заметил, как успел напиться. «Ничего, сейчас на свежем воздухе станет полегче». Вместе с ним поднялся и Юрец.

– Погоди, я тоже пойду. Завтра хоть и выходной, а курятник надо разбирать.

Он закинул навзничь голову, так сильно при этом оступившись, что чуть не упал, но вовремя ухватился за край тут же заскрипевшего стола – спавший Андрюха почувствовал это и что-то простонал сквозь сон, – и, перевернув вверх дном смятый по бокам пластиковый стакан, отправил в рот остававшуюся в нём каплю оранжевого сока. Взял со стола пачку сигарет, отсчитал себе две, сунул быстро одну в карман, другую в рот, а остальные вернул на стол. Закуривая, он обеспокоенно посмотрел на бездвижных товарищей и покачал головой.

– Им-бы надо не проспать. Завтра на первый автобус и на работу.

– Им на работу завтра? – удивился Саша.

– Конечно! Будто ты никогда так не делал, – развернулся к выходу Юрец.

– Наверное, в последний раз лет в двадцать пять делал, а дальше уже не могу. Хотя очень хочется! – сейчас казалось смешным то, что обычно всерьёз беспокоило: возраст больше не позволял ему быть беспечным кутилой, которым он привык считаться в студенчестве, и это угнетало. Иногда Тюрин засиживался на вечеринках допоздна через силу, чтобы только доказать себе, что ещё может, что не вся его молодость кончена.

– Вот и они не могут, но очень стараются! – так же засмеялся Юрец, уже стоя на улице и застёгивая свою тёмную широкую куртку.

Стукнула за спиной на одной петле болтающаяся калитка. Сырая тьма на улице, словно только завершился нудный моросящий дождь, хотя земля была вроде бы сухая. С рокотом промчалась мимо них машина неразличимого цвета, ярко освещая двумя полосами придорожные кусты.

– Мне наверх, – грустно сказал Юрец.

– Помню, – ответил Саша.

Оба как будто не знали, как им попрощаться.

– Ты надолго? А… Ну да. Не знаешь.

Саша просто кивнул.

– Так звони ещё! В следующие выходные, даст бог, так же соберёмся.

Саша не понимал, говорит ли он из вежливости или правда хочет этого. Юрец пошатывался, но казался разумным.

– А со мной можно и среди недели, я всегда здесь.

Саша почувствовал острую нежность к нему, их общей юности и подумал, что обязательно хочет увидеться с ним вновь: наедине, поговорить, больше узнать, что он чувствует и чего хочет – и одновременно понял, что вряд ли они созвонятся и встретятся прежде, чем пройдет ещё четыре года. Он снова кивнул. Друзья крепко пожали руки и разошлись в разные стороны.