Мусор

Все засмеялись, даже Саша невольно улыбнулся. Колей-Олей в городе называли другого ветерана Афгана, тоже Николая, телемастера. Вернувшись с войны с черепно-мозговой травмой, он переоделся в женское платье, отрастил длинные волосы и назвался Ольгой. При этом не расставался с женой – та даже родила от него уже в новом обличье двоих сыновей. В Сашином детстве он был довольно пожилым, ездил на велосипеде в цветастых сарафанах с двумя длинными седыми косами и издали напоминал скорее полноватого индейца, чем женщину. Однако дважды посетил Москву: принимал участие в известных тогда ток-шоу, в выпусках про трансгендеров и их положение в России.

– Да пускай отстраняют, хер с ними. Я и так прекрасно время провожу, а они всё равно обратно возьмут, деваться-то некуда. Иначе б уж сто раз уволили.

И он с заговорщицкой улыбкой обратился к Немцу. Они без слов понимали друг друга: тот снова взял бутылку и размашистыми крутящими движениями, отставив перпендикулярно туловищу руку, принялся снимать пробку.

(Точно-точно, не уволят, такую кандидатуру ещё поищи поди).

– Почему же вы всё-таки решили, что обращаться к Пущину бесполезно?

– Дык писали они уже какие-то письма, – Маугли достал из купленной Сашей пачки коричневую сигарету и закурил, удобно облокотившись спиной о стенку позади себя. – Звонили на прямой… этот… как его…

– Линию, – подсказал Саша.

– Да! Звонили, их выслушали, но на разговор не вывели. Короче, бесполезно. Ничего не передают ему.

– То есть вы, получается, разочаровались в работе российского правительства и не доверяли ему?

– Что? – Николай Степанович, расслабившийся было, резко встрепенулся, выпрямился и полностью развернулся всем телом к Тюрину, сидевшему напротив. – Ты что там писать про меня собрался, чёрт?! А ты знаешь, что я вообще-то солдат, что я воевал?

– Да, конечно, я знаю, – Саша немного испугался, понимая, что ошибся и в беседе свернул не туда. – Поэтому особенно бросается в глаза, что вы не обратились в первую очередь к российскому руководству.

– Я свою родину, Россию, – физрук прервался, чтобы выпить налитую водку, не дожидаясь собеседников, – очень люблю и уважаю! Я за неё жизнью трижды рисковал. Но я прекрасно знаю руководство области – они, паскуды, костьми лягут, лишь бы прикрыть свои косяки, чтобы до президента гадость эта, ими здесь свободно творимая, не просочилась.

(О-о-о, это такие черти! Я вот на строительстве дороги работал в том году – так туда завезли бордюры, стыдно сказать…)

Перебив Немца, Саша задал вопрос:

– То есть вы считаете, что проблема исключительно в местных чиновниках?

– Конечно! Ты Ковалёва, губернатора нашего видел? Уж явно не на своей зарплате он харю такую отъел…

(Конечно, нет! Пацаны вот работали где-то у него в резиденции, так там в прихожей обои – даже те от Юдашкина).

Это Сашу заинтересовало.

– Обои от Юдашкина?

– Ну да…

– И как они выглядят?

– Да не знаю. Обычные, вроде, обои, только по ним везде надписи: Валентин Юдашкин, Валентин Юдашкин…

Подключился, оживившись, и Николай Степаныч.

– А блёстки, блёстки есть?

– А чёрт знает, может, и есть.

– Вот я и говорю, что всё это – одна шайка петушиная!

– А Юдашкин, по-вашему, гей? – поинтересовался Саша.

Никто не помедлил с ответом.

– Гей-не гей, но пидор точно, – оба захохотали.

– И, если в доме наклеены его обои, это тоже признак гомосексуальности?

– Да уж не признак здоровья!

– Согласен, – пошутил и Саша. – Только мне кажется, это никак не коррелирует с сексуальной ориентацией.

(Точно, точно, верно!)

– Чего-о? – снова нахмурился Маугли, подозревая, что смеяться начинают над ним.

Саша снова сдал назад, чувствуя, что, возможно, никогда ещё не брал интервью, в котором приходилось столь точно следить за перепадами настроения собеседника, боясь его ранить.

– Вы отрицательно относитесь к геям, я так понял?

(Пф-ф, а то!)

– А как ещё я, нормальный мужик, могу к ним относиться?!

(Вот именно! А ты сам?)

Чтобы не навлекать на себя подозрения, Саша поспешно продолжал.

– Это понятно. Но вы же не считаете, что главный грех Ковалёва – это его любовь к Юдашкину, предположительно выдающая в нём гея? Подозреваю, вас злят коррупция, халатность, неисполнение своих обязанностей?

– Да ты посмотри на него! И на его сынка, которому тут везде зелёный свет. Захотел посреди леса мусор жечь – пожалуйста! Захотел пьяным за руль сесть – ради бога! На встречку выехал: и тебя, и меня бы тут же посадили, а ему за это ничего не будет. Ты погляди видео-то, как его повязали, как он еле на ногах стоит – а замяли конфликт. Не сбил никого только чудом! И продолжает ведь, сука, дальше ездить?

(О-ой, конечно! Это мне штраф выписали за переход на красный, а ещё сколько за распитие в общественном месте! А таким ничего не будет!)

– Да видел я, – это было правдой. – И, кстати, наша газета об этом делала серию материалов, следила за ходом дела.

– М-м, – Маугли равнодушно протянул Немцу бутылку. – И что, был толк какой-то?