Муссолини и его время

Летом 1941 года известия о все новых и новых германских успехах на Восточном фронте вызывали у дуче приподнятое настроение. Еще больше оно улучшилось после того, как итальянские войска начали боевые действия на Украине. 4 августа в дневнике Ракеле появилась запись:

«Бенито вернулся домой довольный. Он показал мне телеграмму генерала Мессе. «Наши продолжают наступать, – кричал он. – Мы разбиваем сопротивление русских. Ты понимаешь, что именно там следует сейчас быть. Необходимо показать всему миру, что не только немцы умеют побеждать!»

Тремя днями позже от охватившей дуче эйфории не осталось и следа. Семья Муссолини понесла тяжелую утрату: неподалеку от Пизы в авиационной катастрофе погиб Бруно, средний сын диктатора. Во время испытательного полета у нового бомбардировщика отказал двигатель, Бруно Муссолини не сумел посадить заглохший самолет, и он врезался в дом. По Италии немедленно поползли слухи о диверсии, но расследование ничего не обнаружило: в те годы военные самолеты разбивались при неудачном пилотировании не реже, чем в воздушных боях.

Муссолини был безутешен. Его потрясение особенно заметно в книге «Я разговариваю с Бруно», вышедшей вскоре после гибели сына, – очень личная, почти сокровенная, она была написана в нехарактерной для диктатора манере. Но происходящие в мире события не позволяли дуче предаваться личной скорби слишком долго – всего через две недели после трагедии Муссолини отправился на Восток, чтобы непосредственно наблюдать за победоносным походом своего германского союзника.

Кинокамеры запечатлели первое и последнее появление Муссолини на территории СССР. 23 августа штабной поезд дуче выехал в ставку фюрера в Восточной Пруссии. Гитлер, чьи войска уже стояли под Ленинградом и вот-вот должны были окружить советские армии под Киевом, приветствовал итальянскую делегацию с видом утомленного, но торжествующего победителя. Как он и предполагал – Советский Союз оказался «колоссом на глиняных ногах»!

Для Муссолини, еще не вполне оправившегося от своей потери, все эти успехи, о которых немецкие генералы и фельдмаршалы рассказывали с утомительной обстоятельностью, были сродни фантастическим историям, не имевшим к реальности никакого отношения. На кадрах кинохроники заметно, каких усилий стоит дуче сохранять на лице видимость заинтересованности, пока фюрер пространно излагает свои стратегические идеи. Он несколько оживился во время посещения Брестской крепости, развалины которой свидетельствовали о недавних жестоких боях. К явному неудовольствию Гитлера, Муссолини попросил перевести для него несколько найденных писем красноармейцев к своим родным – писем, так никогда и не дошедших до адресатов. Для фюрера такой интерес был сродни сумасбродству – он не признавал подобной «чувствительности» в отношении «низшей расы».

А дуче как будто вознамерился снова и снова испытывать терпение своего немецкого друга. Отправляясь на личном самолете фюрера в штаб немецкой группы армий «Юг», действовавшей на Украине, Муссолини, к ужасу Гитлера и его пилота, попросил передать ему штурвал – он-де опытный летчик и отлично справится с пилотированием. Перспектива разбиться где-то в Карпатах накануне величайшего триумфа Германии фюрера абсолютно не прельщала, но после безуспешных попыток отговорить дуче от его намерения Гитлер вынужден был уступить заметно оживившемуся итальянцу. Окруженный встревоженными немцами, готовыми в любой момент принять управление, Муссолини вел самолет над украинской землей, в то время как Гитлер с мрачным видом слушал его рассказы о победах императора Траяна.

Но на земле радость дуче быстро померкла. Вокруг него были немецкие солдаты, восторженно приветствовавшие своего фюрера, – об императоре Траяне, когда-то победившем даков, никто не вспоминал. Позже, во время автомобильной поездки в штаб фельдмаршала Герда фон Рундштедта, Гитлер «отомстил» Муссолини тем, что принялся на свой лад разбирать недостатки русской литературы, особенно нападая на «Войну и мир» Льва Толстого. Муссолини рассеянно слушал фюрера – в эти дни Гитлер его раздражал. Обращаясь к сопровождавшим его итальянцам, дуче насмешливо отозвался о совсем «невоенном» облике нацистского диктатора и его неумении общаться с собственными солдатами. Муссолини вскоре представилась возможность продемонстрировать, как нужно встречать победоносные армии – близ Умани итальянским войскам был назначен смотр.

Вместе с начальником генерального штаба Кавальеро и генералом Мессе дуче приветствовал своих солдат, радостно кричавших «Дуче! Дуче!». Энтузиазм еще не побывавших в бою итальянцев был неоспорим, но в остальном вид «легионеров» оказался не таким внушительным, как надеялся Муссолини. На бортах итальянских грузовиков виднелась неумело замазанная реклама продуктов или алкогольных напитков, а немцы смотрели на нестройно продвигающиеся автоколонны с плохо скрытой насмешкой. Это не укрылось от Муссолини, уязвленного недооценкой собственных войск.