Муссон

– Боюсь, ты не был честен со мной, повелитель, – сказала она. – Я держу в правой руке то, что доказывает: твои силы далеки от истощения!

– Достаточно будет, если я попрошу у тебя прощения за обман?

– Нет, совершенно недостаточно! – Она обняла его за шею. – Я тебе покажу, как рыбы и крокодилы наказывают своих супругов за ошибки.

Она под водой крепко обхватила ногами его бедра.

Немного позже они не спеша вышли на берег, обнимаясь и смеясь. Они плюхнулись на песок у края воды, и Дориан посмотрел на солнце. И с сожалением проворчал:

– Утро кончается. Надо возвращаться, Ясси.

– Еще чуть-чуть! – попросила она. – Я иногда так устаю, изображая мальчика-раба!

– Идем! – велел он, поднимая ее на ноги.

Они вернулись туда, где оставили сброшенную одежду, и быстро натянули ее на себя. Небольшое дау лежало на песке, но, прежде чем шагнуть в лодку, Ясмини остановилась и медленно оглядела все вокруг, прощаясь с этим чудесным местом, где они целый час были счастливы и свободны.

На верхушке самого высокого дерева на острове сидела пара орлов-рыболовов со снежно-белыми головами. Их черные стройные тела отливали золотом. Одна из птиц запрокинула голову и пронзительно закричала.

– Мне никогда не забыть этого крика, – произнесла Ясмини. – Это голос самой этой первозданной земли…

Горы на другой стороне озера выглядели бледно-голубым силуэтом, светлее воды. Над дальним берегом взлетела длинная цепь розовых фламинго. Вожак птичьей стаи взмыл высоко в теплый воздух и тут же нырнул вниз.

Каждая из следовавших за ним птиц повторила маневр, строго друг за другом.

Это выглядело невероятно – словно длинный розовый змей взмыл над лазурными водами.

– Нет, мне никогда не забыть такой красоты, – прошептала Ясмини. – Мне бы хотелось остаться здесь навсегда, с тобой.

– Это земля Господа, где человек ничего не значит, – отозвался Дориан. – Но нам пора. Мы не можем позволить себе такие мечты. Долг держит меня железной рукой. Завтра мы должны покинуть это место, пойдем обратно к Берегу Лихорадок.

– Еще минутку! – умоляюще произнесла Ясмини.

Она показала на странное темное облако примерно в миле от того места, где они стояли: это облако поднялось с поверхности озера, закрыв чистое африканское небо на высоту в пятьдесят футов.

– Что это такое? Как будто вода горит и пускает в небо дым.

– Насекомые, – ответил Дориан. – Крошечные насекомые. Они размножаются на дне озера в невероятных количествах, потом поднимаются к поверхности и выпускают тончайшие паутинки, словно паруса. На этих парусах они поднимаются в воздух, и ветер уносит их прочь.

– До чего же изумительны пути Аллаха! – прошептала Ясмини с сияющими глазами.

– Идем, – снова поторопил ее Дориан. – И помни, что ты уже снова Ясси, мальчик-раб, и должна выказывать мне уважение и покорность.

– Да, повелитель.

Она низко поклонилась, сложив вместе ладони и коснувшись ими губ, и все ее манеры сразу изменились. Ясмини была великолепной актрисой, так что, выпрямившись, она уже превратилась из принцессы в слугу и двигалась как мальчик, когда сталкивала дау в озеро и пробиралась на нос.

Они сидели далеко друг от друга, пока маленькое суденышко огибало островок на озере и подходило к деревне на материке, находившейся в лиге от них. Даже на таком расстоянии за ними могло следить множество глаз.

Хотя эти воды выглядели такими широкими, что походили на океан, они находились в милях пути от Побережья Лихорадок, и климат здесь, на высоком плато континента, был намного суше и здоровее. Деревня Ганду растянулась вдоль берега озера на несколько миль; она являлась центром всей торговли Омана на внутренних территориях.

Отсюда начиналась длинная дорога рабов к побережью.

Сейчас в порту Ганду лавировали с десяток малых дау и каноэ или больше. Они уходили вдоль берега озера на сотни миль и привозили сушеную рыбу, слоновую кость, рабов, аравийскую камедь и прочее – из глубины джунглей.

Когда Дориан со своей спутницей подплывали к деревне, Ясмини от отвращения наморщила нос. Здесь воздух отравляла вонь рыбьих потрохов и загонов для рабов.

Когда Дориан сошел на берег, его уже ждал старший лейтенант Башир аль-Синд с еще несколькими людьми. Ясси скромно держался позади, а Дориан сразу погрузился в дела, отложенные на несколько драгоценных мгновений, которые он провел на островке с Ясмини.

– Прибыли женщины, повелитель, – доложил Башир. – И торговцы собрались, чтобы выслушать твои приказы перед походом.

Дориан быстро зашагал по улице. Он шел между набитыми людьми загонами, где держали рабов, сквозь грязь и несчастье, являвшие собой горький контраст той красоте и безмятежности, в которые они с Ясмини так недавно погружались.

Пятеро торговцев уже сидели в тени шелковых балдахинов на шелковых подушках, ожидая его; их окружали собственные свиты – стражи и домашние рабы. Эти пятеро держали в своих руках всю работорговлю в Ганду. Это были благочестивые и образованные люди, изъяснявшиеся цветисто и мягко. Невероятно богатые, они держались с достоинством.

Однако Дориан, прибыв в Ганду, скоро начал презирать их, увидев всю дикость того, чем они занимались.